Антихейтер - страница 5

Рита фыркает:

— Звучит как бред! Да если бы что-то подобное было, их бы уже давно…

— Ну вот, стена неверия — это первая степень защиты «Клуба». Вторая — полная анонимность и закрытость. Они постоянно меняют адрес своей гостиной. По закону их не прижать. Никак. Доведение до самоубийства — статья. Но к ним ее не применить, как ни старайся — доказательств не найдешь.

— А ты-то откуда об этом знаешь? — Скептицизм Риты можно есть ложками. — Только тебе удалось докопаться до страшной правды? Или сетевые байки пересказываешь? В черной-черной гостиной сидят черные-черные хейтеры и лелеют свои черные-черные планы! Соображаешь, как это звучит? Как очередная теория заговора!

Стас пожимает плечами:

— Так и знал, что ты не поверишь. У меня, как ты тонко подметила, хватает свободного времени и есть пунктик насчет хейтеров и троллей. И «Темную игру смерти» я читал. Поэтому, когда наткнулся на «Клуб Симмонса» в сети, почему-то именно эту книгу вспомнил, а не какую-то другую. Стало жутко интересно, и я начал копать, надеясь нарыть убойные факты, с помощью которых этих тварей можно засадить надолго.

— И что, нарыл?

— Того, что можно назвать прямыми уликами, — нет. Но косвенных — предостаточно. А также имена кое-какие. Насчет всех не скажу, но четверо из твоего списка — члены «Клуба». Кудрявцев в том числе. Кто-то их чикает по одному. Причем ни разу не маньяк, а кто-то, у кого есть мотив. Но я пойму, если ты предпочтешь назвать все это конспирологией и заняться другими зацепками… Ах да, у тебя же их нет!

Улыбка пропадает с лица Риты. Уверенность брата заставляет ее сомневаться.

— Четверо, говоришь? — произносит она медленно.

— Это как минимум, — кивает Стас. — Может, и остальные тоже. Кстати, в моем списке есть имя, которого нет в твоем. Пока нет.

В глазах Риты появляется искорка азарта.

— Посмотри мои материалы, сестренка. А потом уже скажешь, что все фигня и я чокнутый…

— Или нет, — говорят оба хором и начинают безудержно смеяться.

Специалист сетевого отдела выглядит как стереотипный компьютерщик конца двадцатого века: коренастый, полноватый, джинсы, свитер, усы, борода и очки — все при нем. Стекла с двадцатипроцентным напылением не скрывают сверкающего в его глазах чувства собственной важности. И вещает он немного снисходительно, как университетский профессор, читающий лекцию первокурсникам. Риту и Павла эта его манера бесит, но они сдерживаются, а Санычу, кажется, по барабану: сидит флегма флегмой.

— Мы проанализировали все случаи, — рассказывает сетевик, — и пришли к выводу, что, скорее всего, ваш убийца — полувирт.

— Поясните, — коротко требует Круглов.

— Ну, это человек, у которого есть какая-то серьезная проблема в реале. Проблема, которая ограничивает его возможности, и от которой он бежит в сеть. Инвалидность, например…

При этих словах Рита едва заметно вздрагивает и ежится. Мысли ее принимают не совсем приятный оборот.

Между тем сетевик продолжает:

— И тут срабатывает принцип компенсации, как, скажем, обостренный слух у слепых. Недостаток возможностей в реале обращается их избытком в сети. Ваш убийца играючи проламывает защитные блокировки и файрволлы, с которыми пришлось бы попыхтеть и опытному хакеру. Но главное — импульсы, сжигающие мозг. Такое не вдруг и сгенерируешь. На подобное способны, например, мощные охранные программы серверов силовых ведомств или органов государственной власти. Но чтобы одиночка сотворил такое… практически нереально, если речь не о полувирте.

— Значит ли это, что убийца — инвалид? — спрашивает Рита, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Необязательно. Вы слишком упрощаете. Он может, например, страдать аутизмом или быть душевнобольным. Сетевая болезнь, кстати, тоже вариант. Слышали о ней?

— Краем уха, — едва заметно мрачнеет Круглов.

— Это сравнительно недавно появившаяся разновидность психического расстройства. Люди, которые слишком часто практикуют полное погружение в виртуал, так называемый глубокий коннект. В группе риска — фанатичные геймеры, хакеры, наркоманы соцсетей. Это своеобразное раздвоение личности. Реальный доктор Джекил и сетевой мистер Хайд, не знающие и не помнящие друг друга. Как правило, смена ипостасей происходит в моменты, когда реальная личность утрачивает контроль над телом — глубокий сон, потеря сознания, сильные наркотики. И тут мы снова имеем дело с частичной ущербностью: сетевая личность ощущает свою неполноценность и добирает возможностями в виртуале.