Антимиры - страница 6

шарф, как транзистор, шкалою горящий?

Шарф мой, Париж мой непоправимый,

с шалой кровинкой?

Та продавщица была сероглаза,

как примеряла она первоклассно,

лаковым пальчиком с отсветом улиц

нежно артерии сонной коснулась…

В электрическом шарфе хожу,

душный город на шее ношу.

Я к стене его прикноплю,

как окно в Лонжюмо и Сен-Клу.

р дом с ним загорятся мазки

талой Москвы,

милой Москвы…

Тишины!

Тишины хочу, тишины…

Нервы, что ли, обожжены?

Тишины…

чтобы тень от сосны,

щекоча нас, перемещалась,

холодящая словно шалость,

вдоль спины, до мизинца ступни,

тишины…

звуки будто отключены.

Чем назвать твои брови с отливом?

Понимание –

молчаливо.

Тишины.

Звук запаздывает за светом.

Слишком часто мы рты разеваем.

Настоящее — неназываемо.

Надо жить ощущением, цветом.

Кожа тоже ведь человек,

с впечатленьями, голосами.

Для нее музыкально касанье,

как для слуха — ноет соловей.

Как живется вам там, болтуны,

чай, опять кулуарный авралец?

горлопаны не наорались?

Тишины…

Мы в другое погружены.

В ход природ неисповедимый.

И по едкому запаху дыма

мы поймем, что идут чабаны.

Значит, вечер. Вскипает приварок.

Они курят, как тени тихи.

И из псов, как из зажигалок,

Светят тихие языки.

1964

Бьют женщину

Бьют женщину. Блестит белок.

В машине темень и жара.

И бьются ноги в потолок,

как белые прожектора!

Бьют женщину. Так бьют рабынь.

Она в заплаканной красе

срывает ручку как рубильник,

выбрасываясь

на шоссе!

И взвизгивали тормоза.

К ней подбегали тормоша.

И волочили и лупили

лицом по снегу и крапиве…

Подонок, как он бил подробно,

стиляга, Чайльд-Гарольд, битюг!

Вонзался в дышащие ребра

ботинок узкий, как утюг.

О, упоенье оккупанта,

изыски деревенщины…

Сминая лунную купаву,

бьют женщину.

Бьют женщину. Веками бьют,

бьют юность, бьет торжественно

набата свадебного гуд,

бьют женщину.

А от жаровен на щеках

горящие затрещины?

Мещанство, быт — да еще как! –

бьют женщину.

Но чист ее высокий свет,

отважный и божественный.

Религий — нет,

знамений — нет.

Есть

Женщина!..

…Она как озеро лежала

стояли очи как вода

и не ему принадлежала

как просека или звезда

и звезды по небу стучали

как дождь о черное стекло

и скатываясь

остужали

ее горячее чело.

1960

Антимиры

Живет у нас сосед Букашкин,

В кальсонах цвета промокашки.

Но, как воздушные шары,

Над ним горят

Антимиры!

И в них магический, как демон,

Вселенной правит, возлежит

Антибукашкин, академик,

И щупает Лоллобриджид.

Но грезятся Антибукашкину

Виденья цвета промокашки.

Да здравствуют Антимиры!

Фантасты — посреди муры.

Без глупых не было бы умных,

Оазисов — без Каракумов.

Нет женщин –

есть антимужчнны.

В лесах ревут антимашины.

Есть соль земли. Есть сор земли.

Но сохнет сокол без змеи.

Люблю я критиков моих.

На шее одного из них,

Благоуханна и гола,

Сияет антиголова!..

…Я сплю с окошками открытыми,

А где-то свищет звездопад,

И небоскребы

сталактитами

На брюхе глобуса висят.

И подо мной

вниз головой,

Вонзившись вилкой в шар земной,

Беспечный милый мотылек,

Живешь ты,

мой антимирок!

Зачем среди ночной поры

Встречаются антимиры?

Зачем они вдвоем сидят

И в телевизоры глядят?

Им не понять и пары фраз.

Их первый раз — последний раз!

Сидят, забывши про бонтон,

Ведь будут мучиться потом!

И уши красные горят,

Как будто бабочки сидят…

…Знакомый лектор мне вчера

Сказал: «Антимиры? Мура!»

Я сплю, ворочаюсь спросонок:

Наверно, прав научный хмырь…

Мой кот, как радиоприемник,

Зеленым глазом ловит мяр.

1961

Ночной аэропорт в Нью-Йорке

Автопортрет мой, реторта неона, апостол

небесных ворот –

Аэропорт!

Брезжат дюралевые витражи,

Точно рентгеновский снимок души.

Как это страшно, когда в тебе небо стоит

В тлеющих трассах

Необыкновенных столиц,

Каждые сутки

тебя наполняют, как шлюз,

Звездные судьбы

Грузчиков, шлюх.

В баре, как ангелы, гаснут твои

алкоголики

Ты им глаголишь!

Ты их, прибитых,

возвышаешь!

Ты им «Прибытье»

возвещаешь!

* * *

Ждут кавалеров, судеб, чемоданов, чудес…

Пять «Каравелл»

ослепительно

сядут с небес!

Пять полуночниц шасси выпускают устало.

Где же шестая?

Видно, допрыгалась –

дрянь, аистенок, звезда!..

Электроплитками

пляшут под ней города.

Где она реет,

стонет, дурит?

И сигареткой

в тумане горит?

Она прогноз не понимает.

Ее земля не принимает.

* * *

Худы прогнозы. Ж ты в ожидании бури,

Как в партизаны, уходишь в свои вестибюли