Антология мировой фантастики. Том 2. Машина времени - страница 31

И вот, держа палицу в правой руке, а левой обнимая Уину, я вышел из этой галереи и направился в другую — с виду еще большую, — которую я сначала принял за военную часовню с изорванными знаменами. Однако скоро в этих коричневых и черных, будто обгорелых лоскутьях, которые висели по стенам, я узнал остатки истлевших книг. Они давно рассыпались на куски, в них не осталось даже следов букв. Лишь кое-где валялись покоробившиеся корешки и треснувшие металлические застежки, достаточно красноречиво свидетельствовавшие о своем назначении. Будь я писателем, при виде всего этого я, возможно, пустился бы философствовать о тщете всякого честолюбия. Но меня всего сильнее поразила потеря колоссального труда, о которой говорили эти груды истлевшей бумаги. Должен сознаться, что в ту минуту я вспомнил о журнале «Философские записки» и о своих собственных семнадцати статьях по оптике.

Поднявшись по широкой лестнице, мы попали в новое помещение, которое было некогда отделом прикладной химии. У меня была надежда найти здесь что-нибудь полезное. За исключением одного угла, где обвалилась крыша, галерея прекрасно сохранилась. Я подходил к каждой уцелевшей витрине. Наконец в одной из них, закупоренной воистину герметически, я нашел коробку спичек. Горя от нетерпения, я испробовал одну из них. Спички оказались вполне пригодными: они даже не отсырели. Я повернулся к Уине. «Танцуй!» — воскликнул я на ее языке. Теперь у нас было оружие против существ, которых мы так боялись. И вот в этом заброшенном музее, на густом ковре пыли, к величайшему восторгу Уины я принялся исполнять замысловатый танец, весело насвистывая песенку «Шотландия». Это был частью канкан, частью полонез, частью вальс и частью мое собственное изобретение. Вы же знаете, что я действительно изобретателен.

Эта коробка спичек, сохранившаяся в течение стольких лет вопреки разрушительному действию времени, была необычайной и счастливой случайностью. К своему удивлению, я сделал еще одну неожиданную находку — камфору. Я нашел ее в запечатанной банке, которую, как я думаю, случайно закупорили герметически. Сначала я принял вещество за парафин и разбил банку. Но запах камфоры не оставлял никаких сомнений. Среди общего разрушения это летучее вещество пережило, возможно, многие тысячи столетий. Она напомнила мне об одном рисунке, сделанном чернилами, приготовленными из ископаемого белемнита, погибшего и ставшего окаменелостью миллионы лет тому назад. Я хотел было выбросить камфору, как вдруг вспомнил, что она легко воспламеняется и горит ярким пламенем, так что из нее можно сделать отличную свечку. Я положил камфору в карман. Зато я нигде не нашел взрывчатых веществ или каких-либо других средств, чтобы взломать бронзовые двери. Железный рычаг был пока что самым полезным орудием, на которое я здесь наткнулся Тем не менее я вышел из галереи воодушевленным.

Не могу пересказать всего, что я увидел за этот долгий день. Пришлось бы сильно напрягать память, чтобы по порядку рассказать обо всем. Помню галерею со ржавым оружием и свои размышления: не выбрать ли мне топор или саблю вместо железного рычага? Но я не мог унести и то и другое, а железный лом был более пригоден для штурма бронзовых дверей. Я видел множество ружей, пистолетов и винтовок. Почти все они были изъедены ржавчиной, хотя некоторые, сделанные из какого-то неизвестного металла, отлично сохранились. Однако патроны и порох давно рассыпались в пыль. Один угол галереи был совершенно разрушен; вероятно, это произошло в результате взрыва экспонатов. В другом месте оказалась большая коллекция идолов: полинезийских, мексиканских, греческих, финикийских, — короче собранных со всех концов земли. И здесь, уступив непреодолимому желанию, я написал свое имя на носу каменного уродца из Южной Америки, особенно меня поразившего.

К вечеру мое любопытство ослабело. Одну за другой проходил я галереи, пыльные, безмолвные, часто разрушенные, все содержимое которых представляло собой груды обугленных обломков. В одном месте я наткнулся на модель рудника, а затем, совершенно случайно, нашел в плотно закупоренной витрине два динамитных патрона. «Эврика!» — воскликнул я с радостью и разбил стекло. Но вдруг меня одолели сомнения. Я остановился в раздумье. Выбрав маленькую боковую галерею, я произвел опыт. Никогда в жизни я не ощущал такого разочарования, как в те пять-десять минут, пока ждал взрыва и ничего не дождался. Без сомнения, это были муляжи, я мог бы догадаться уже по их виду. В ином случае я тотчас бы кинулся к Белому Сфинксу, отправил его одним взрывом в небытие вместе с его бронзовыми дверями и, надо полагать, уже никогда не получил бы обратно Машину Времени.