Антология мировой фантастики. Том 2. Машина времени - страница 45

Кое-что, конечно, изменилось. Названия городов, в частности. Это произошло потому, что они многосложные и часто использовались. Люди стремились упростить их, сократить. Я нахожусь в Не-ва-де — так вы говорите? Мы говорим только Нева. И Йок-Сити. Но Огайо и Айова произносятся по-прежнему Через тысячу лет изменения были небольшими, потому что оставались записи.

Но прошло уже семь миллионов лет, люди забыли о старых книгах и документах, перестали их использовать, и язык изменился до такой степени, что они не могли прочитать никаких записей. И они не записывают ничего нового, конечно же.

Некоторые люди пытались возродить прошлое расы и изучить его, но неудачно. Древние записи можно перевести, только если известны базовые правила. И вот голоса прошлого ушли — когда раса забыла законы науки и принципы работы мозга.

Его речь была так странна для меня, слушавшего по телефону. Его голос был высок, слова — плавные, тон — мягкий. Когда он говорил, это больше походило на песню. Он разволновался и позвал других людей. Я не мог понять их, но знал, где они были. И я хотел отправиться к ним.

Итак, я решил покинуть райские сады, но, готовясь уйти, посмотрел на небо. Странно мерцающие звезды тускнели и гасли. Только одна звезда светилась на привычном месте — Венера. Теперь она сияла золотым светом. Вспомнив о том, как я в первый раз разглядывал эти чужие небеса, я понял, что первое впечатление было ошибочным. Звезды были абсолютно иными.

В мое время и в ваше тоже Солнечная система — это одинокий странник, который движется по перекрестку галактических путей. Звезды, которые вы видите ночью, — это звезды из движущихся скоплений. Фактически наша система проходит сквозь сердце скопления Большой Медведицы. Около полудюжины звездных групп располагаются в пределах пятисот световых лет вокруг нас.

Но за семь миллионов лет Солнце покинуло эту группу. Для глаз наблюдателя небеса были почти пусты. Только кое-где мерцали одинокие звезды. Да широкой полосой пересекала черное небо лента Млечного Пути. Небеса были пустынны.

И это было то, что также отразилось в песнях людей будущего и тенью легло на их сердца. Одиночество — даже без знакомых, дружелюбных звезд. От нас звезды находятся в полудюжине световых лет. В будущем же люди говорили мне, что измерили расстояние до ближайшей звезды и поняли, что она находится в ста пятидесяти световых годах от них. Она сияла сверхъестественным светом. Ярче, чем даже Сириус в наших небесах. И она казалась совсем чужой, потому что была бело-голубым сверхгигантом. Наше Солнце могло бы служить этой звезде спутником.

Я стоял и наблюдал, как умирает розовато-серебряное сияние светильников и могущественные кроваво-красные лучи Солнца появляются над горизонтом. Я видел звезды после того, как оказался в миллионах лет от своего времени, но в первый раз увидел поднимающееся Солнце. И его нездоровый красный свет заставил меня подумать, что оно тоже умирает.

И вот Солнце появилось, кроваво-красное и огромное. Оно поднималось выше, свет менялся, и через полчаса на небе сиял привычный желто-золотой диск.

Он не изменился за все прошедшие годы.

И было бы безумием думать иначе. Семь миллионов лет — если это ничто для Земли, то что могло произойти с Солнцем? Более двух тысяч тысяч тысяч раз оно поднималось на небо, с тех пор, как я последний раз видел его восход. Две тысячи тысяч тысяч дней. Прошло множество лет, но я не мог отметить никаких изменений.

Вселенная движется медленно. Одна только жизнь непродолжительна, одна только жизнь меняется легко. Восемь коротких миллионов лет. Восемь дней жизни Земли — и раса умирает. После нее останутся машины. Но и они умрут, даже если и не понимают этого. Так я считал. Возможно, я что-то изменил. Я расскажу вам об этом. Позже.

Когда Солнце поднялось высоко, я осмотрел небо и землю с высоты в пятьдесят этажей. Я хотел отправиться к границе города.

Машины давно выровняли поверхность пустыни. Вдалеке широкая серая линия пересекала землю с запада на восток. Я видел, что она слабо сверкает под лучами Солнца, — это была дорога для наземных машин. Но на ней не было движения.