Антология новой грузинской поэзии - страница 2
Бережно и прижимаю к груди.
Вот оно, сердце мое, чувствуешь? — не для чужих.
Не для далеких. Никто, кроме тебя, в нем не жил —
Строк черенки приживутся, надеюсь я слепо.
До ноября в ожиданье вина молодого
Бродит по дому запах, будто старик, и кружит
Голову виноградное слово,
И распрямляет побеги упругие в небо.
Эти слова как трава только с первого взгляда,
А заглядишься под ноги — прозрачна рассада,
Чувственны корни лозы, огнеупорна их плоть.
Царственна жизнь на корнях. Властная гроздь налита.
Стоит отведать хоть раз драгоценного яда,
Слова распробовать вкус: все остальное — вода
Пресная. Будь ты не царь, а Господь —
Ты бы не смог позабыть это вино никогда.
УОЛТ УИТМЕН ПРОТИВ ДЖОРДЖА БУША
>Перевод М. Амелина
Этим утром, этим хмурым мартовским утром,
Пока Земля еще не перестала дышать,
Пока травы еще не утратили способность под ветром шелестеть,
Пока рыбы еще не исчезли в морях и реках,
Пока льды еще не успели растаять на полюсах,
Пока радость еще не отступилась, тенью следуя за каждым из нас,
Я взываю к вам, люди,
Этим пасмурным мартовским утром взываю я к вам,
Кто на этой Земле укоренился глубже древес первородных,
Кто для этой Земли поважнее, чем дождь и снег, чем Солнце и звезды,
Кто из этой Земли прорастает, подобно траве, кто питается этой Землей
и в свой срок возвращается в эту Землю,
Люди, я к вам взываю,
Кто на Дальнем Востоке выходит в открытое море
на рыболовецких судах, снастями груженых;
Кто на китайских полях, орошаемых желтой водой, растит рис,
принося домой еженощно на волглых подошвах землю,
желтую землю, которой являетесь вы;
Кто в австралийских обитает градах и весях, зная твердо,
что блаженная эта земля — ваша;
Кто на дорогах индийских в рубище сидит с рукой протянутой
или с цветочными гирляндами торопится в храм,
где ждут улыбчивые и молчаливые боги;
Кто в российских бескрайних просторах прозябает,
налившись водкой, прозрачной как ваши души;
Кто в Сахаре с оазиса на оазис переносит соль и пшеницу,
чья кожа черней той земли, из которой вы произникли,
вы, рожденные этой землей и ею наученные терпению;
Кто у подножья египетских пирамид сеет и строит,
воспринимая как обыденную данность
обступающие вокруг окаменевшие тысячелетия;
Кто в Греции, в Италии, в Испании, во Франции ощупью ищет
счастье внутри городских лабиринтов;
Кто в Украине, в Белоруссии, в Грузии учится свободе,
ибо ваша она от рождения и нельзя о ней вам забывать;
Кто на Крайнем Севере выносит лютые морозы и любовью постель
по ночам согревает, в чьих жилах кровь течет горячее лавы;
Кто по улицам Нью-Йорка вышагивает и взглядом пытается
отыскать привычные небоскребы, сравнявшиеся с землей, —
жизни цена вам известна не понаслышке;
Кто в джунглях Амазонки, Конго и Новой Гвинеи пребывает и радуется,
глядя на далекие звезды;
Кто под небом Багдада и Тегерана затравленно ждет
с минуты на минуту огненного града; —
К вам я взываю,
Этим мартовским пасмурным утром я к вам взываю, люди,
Кто мною здесь не упомянут, кто мне неведом,
кто столь отдален в пространстве,
Что слово мое до вас не дойдет и через многие годы,
Но все же к вам я взываю,
Во имя любви и всего сущего,
Ибо сегодня некому, кроме вас, выступить против смерти,
Ибо сегодня некому, кроме вас, кричать, вопить, орать в защиту жизни,
В защиту нашей всеобщей святыни,
В защиту
Жизни.
ПЕСНЬ ГОСТЯ
>Перевод М. Амелина
Если слово взял, то скажу здесь нечто важное,
здесь, в гостях, где в зной на чужой балкон о перила
вышел облокотиться.
Говорю, поверх круговерти глядя уличной:
я есть путь, и блаженны
все, кто сердцем путь пройдет сей со мной вместе.
Брось надеждою, ради Бога, тщетной тешиться,
что стихи мои — богохульство, я ж — святотатец,
точно так же со всеми
город топчущий. Прочь соблазны, своему пути
вверьтесь — и безразлично,
носит путь сей иль не носит мое имя.
Безразлично, кем я являюсь. Ясно каждому,
что такой же я недостойный, как вы, но вправе
петь Тому и молиться,
Кто молитва сам и земная, и небесная,