Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин - страница 18

И тут Монюков вдруг резко толкнул его локтем — в столовую вошла Ксения Вячеславна Волохова, начальник управления при главке. Одета она была в белый летний костюмчик, ее светлые волосы, как всегда, были уложены пучком сзади. Она благосклонно кивала сотрудникам, чуть улыбаясь тонкими губами, слегка покрытыми розовой помадой...

— Ну что? Она?

Корюшкин не отвечал, а только смотрел на Волохову завороженным взглядом, и она тоже посмотрела на него, и даже дольше, чем на других, и улыбнулась...

— Ну? Она, что ли? — не унимался Монюков.

— Кажется! — сказал Корюшкин, и его зубы забили дробь о край стакана.

— Вот это да! — многозначительно присвистнул Монюков. — Это ты, старик, зря... Начальство в этом смысле лучше не трогать! Ну-ну, спокойней! — добавил он, видя, что лицо Корюшкина приобретает бледно-сиреневый оттенок. — Ничего страшного... Она тоже человек. Как говорится, закон природы, взрыв страстей: ты — фавн, она — пастушка! Да успокойся же!

Корюшкин не мог успокоиться и становился все сиреневей и сиреневей. Если себя он и мог в какой-то мере признать фавном, то Ксения Вячеславна была уж абсолютно не пастушкой, а начальником управления, и ее строгий суховатый голос приводил в трепет людей поважнее Корюшкина.

— Да не смотри ты на нее так, — шептал Монюков. — Это ж неприлично!

— Выйдем отсюда! — упавшим голосом сказал Корюшкин. — Мне что-то нехорошо...

— Пойдем, пойдем. — Монюков поддержал шатавшегося Корюшкина и осторожно повел его через столовую. — Держись, старина... Ох, господи, что ж ты с таким-то здоровьем на баб бросаешься?

Они вышли в сквер, сели на скамейку, закурили.

— Давай взвесим все «за» и все «против», — рассуждал Монюков. — Она живет на том же этаже, что и мы, она блондинка, и губы розовые. Все это говорит о том, что она могла заблудиться, попасть случайно в твою комнату, а тут ты и налетел как вепрь...

— Я не налетал, — жалобно перебил Корюшкин.

— Налетал, налетал! — неумолимо говорил Монюков. — И в этом вообще ничего страшного нет, если соображать, на кого... Но, с другой стороны, Волохова не тот человек, которой слабеет в темноте... Ты же знаешь ее характер. Помнишь, на летучке она нашему заву какую головомойку устроила? А Игнатьева за аморалку с работы вытурила с такой характеристикой, что он год уже не может устроиться...

Корюшкин застонал.

— Погоди ныть-то! — строго сказал Монюков. — Может, и не она... Эх, черт, зря я волос выкинул, могли бы сверить... Но даже если и она, все тоже не так страшно: в темноте она тебя могла тоже не признать.

— Я назвался, — обреченно сказал Корюшкин.

— Зачем?

— Не знаю... Спьяну. И жениться обещал.

— Вот это уже совсем пошло, — поморщился Монюков. — Тоже мне, подарок судьбы! На кой ты ей нужен, у нее муж — адмирал.

Корюшкин снова застонал и обхватил голову руками.

— Надо пойти к ней, — быстро заговорил он. — Пойти выяснить... Если что — чистосердечно извиниться... Так, мол, и так! Простите! Я не хотел.

— Что значит «не хотел»? — строго спросил Монюков. — Думай, что говоришь-то! Она все-таки женщина, и очень даже пикантная... Такого врага себе наживешь, не дай бог!.. Впрочем, и друзьями вам теперь трудно оставаться... М-да! Положение щекотливое...

— Она мне характеристику должна подписать, — почему-то вдруг вспомнил Корюшкин. — Мы с Нинкой заявление на Варну подали...

— Погоди ты с Варной, — отмахнулся Монюков. — Не до Варны сейчас! Одно ясно: молчать тебе надо! Никаких намеков. Ты не в курсе! Пока сама не даст знать... А уж если даст, тогда другое дело... Тогда оказывай внимание. С ней, старик, нельзя: поматросил — и бросил...

Он вдруг осекся — прямо к их скамейке медленно шла Ксения Вячеславна.

— Сидите, товарищи, сидите, — величественно сказала Волохова вскочившим мужчинам и сама села на скамью. — Как отдыхаете?

— Спасибо, хорошо, — быстро ответил Монюков. — Просто исключительно!

— Природа здесь великолепная, да? — Волохова чуть откинула голову назад и повела глазами, как бы приглашая полюбоваться природой.

— Великолепная! — подтвердил Монюков — Исключительная!

Возникла пауза. Разговор не получался.

— Вечер вчера был теплый, — сказала Волохова и посмотрела на Корюшкина.