Антология смерти - страница 63
– Плевать, – одними губами шепчу я, – Плевать на встречу, Свинтус! Меня обижают! Пойми, мне срочно нужно посоветоваться. Я бы попросту не дожила до вечера с такой кашей в голове. Это абсурдное преследование меня доконало…
– Никаким тридцать девятым годом тут не пахнет, – докладывает Свинтус авторитетно, решив пуститься в объяснения. О любых исторических событиях он всегда говорил с видом очевидца, – «Найдутся методы» – пустые понты. Иначе разговаривал бы с тобой отнюдь не этот парень и совсем не так. Серьёзные люди, как в тридцать девятом, так и сейчас, мозги никому не пудрят. Смело представляются. Говорят, кто, в каком чине, и по какому поводу. Так что зря ты так перепугалась…
– Но ведь он меня преследует. То домой позвонил, то Вредактору… И откуда он знал про пожар? То есть, про пожар-то ладно. Про Анну откуда узнал? И, главное… – сейчас и я понимаю, как глупо было пугаться чьих-то случайных слов, но по инерции продолжаю говорить, – И главное, откуда он знал про рукопись и про то, что она сбывается? Отчего сказал «вы уж не пишите пока ничего»? Я в растерянности, Свинтус. Мне страшно себя жалко! – я осознаю нелепость подобного признания, не выдерживаю и начинаю смеяться…
– О, – Свинтус расслабился по поводу своего упущенного рабочего времени – по принципу, «если изнасилование неизбежно, расслабьтесь и получайте удовольствие» он решил, я думаю, не слишком жалеть об оставленном на произвол отделе. Всё равно уже приехал, чего ж расстраиваться. Теперь он наблюдает за мной, с видом тонкого ценителя, пришедшего в кинотеатр посмотреть нашумевший фильм. – О, теперь ты смеёшься. То была перепуганная, как мел, а теперь хохочешь… Твоя непредсказуемость и здесь меня достала. Ох, как достала, Мариночка…
Именно эта непредсказуемость, кстати, когда-то сводила его с ума: «Марина, ты всё время летишь! С тобой нельзя расслабляться, нужно всё время быть в форме. Это так ново для меня, так здорово!» – говорил он, сидя на подоконнике моей бабушкиной комнаты, – «Это цель, стимул, это интересно… И, главное – это настоящее биение жизни… Марина!»
Чуть позже всё переменилось. Слова остались те же, смысл деградировал.
«Марина, ты всё время летишь», – упрёкал меня он, оправдывая свой уход, – «С тобой невозможно расслабиться. Нужно всё время быть в форме! Это невыносимо, Марина!»
– И не говори, и не спрашивай, помутнение какое-то, – скороговоркой палю я, решая оправдываться, – Сейчас мне смешно, а было – страшно. Я и сама себя этой своей шизой достала совсем. Но, понимаешь, мне было совсем жутко… И от происков этого Артура и вообще от событий последних дней…
– Давай рассуждать здраво, – возится в моей истории Свинтус. Я соглашаюсь, потому что чувствую себя виноватой. Хоть и знаю, что никакими здравыми рассуждениями тут не поможешь. Нечто другое в этой истории крутится – незримое, страшное, такое, что, раз с первых же фраз не услышал, никогда уже не заметишь. Свинтус не услышал. Ни с первых фраз, ни с последующих. Значит, он мне тут не защитник.
Здравые рассуждения, тем временем, чёрным по белому доказывали, что защищать тут совершенно не от чего.
– Ничего в этом всём нет устрашающего, – равномерным гипнозом голос Свинтуса вместе с коньяным теплом разливается по моему телу, – Телефон домашний узнали? Раз плюнуть. В справочную звонишь, инициалы с фамилией называешь и всё на месте. На работу позвонили? Извини, но в Интернете о тебе русским языком сказано, Марина Сергеевна Бесфамильная, поэт, журналист, трудится в настоящий момент в такой-то редакции. Прослойка тонка, найти через общих знакомых учредителей журнала – совсем не сложно. Попросить их Вредактору твоему позвонить – тоже не сложно, вроде…
– Да, но зачем? – я вяло пытаюсь сопротивляться этому здравому, – Зачем меня так преследовать?
– Ой, ну тебе ж объяснили, в проект тебя втянуть хотят. А может, и просто так, ради самоутверждения. Чтоб собственную значимость продемонстрировать. Может, просто, понравилась ты ему, а? Ну, хочешь, я справки наведу, что это за Артур такой. Как бишь его по батюшке?
Тут выясняется, что ни отчества, ни фамилии Артура я не запомнила. Свинтус не устаёт поражаться.