Антология современной словацкой драматургии - страница 10

ЛУПИНО (невинно). От удивления мне один даже отдал честь! (Смех. Удивление. Новые воспоминания.)

ДОКТОР. Но когда мы вернулись, в школу пришли тайные агенты, и директор грозился, что не допустит нас до выпускных, если не найдется виновный.

ШЕРИФ. Сумец объявил, что он ни о чем не знает. И тем следакам даже учтиво предложил, чтобы они лично убедились, именно ли то… анальное отверстие принадлежит кому-то из нас!.. (Пауза.) Анальное отверстие, он так и сказал, вы помните, Сумец в жизни ни разу не употребил грубое слово!

ДОКТОР. Злоумышленник так никогда и не нашелся. А класс «Б» прекрасно сдал выпускные экзамены.

СИРИУС. Заплатил за все это только Сумец. Сначала дисциплинарным взысканием, а потом его отправили куда-то на восток… в словацкую Сибирь…

ЛУПИНО (между прочим). А в квартире директора потом кто-то выбил окна… И не успел пан директор позвать стекольщика, ему снова и снова выбивали… пока он не исчез из города!

БЛАНКА (удивленно). Бога ради, это делали вы?!..

МАРЕК. Тогда мы знали, что надо делать!..

ШЕРИФ. Марек, а после войны?.. (Простодушно.) Кому мы должны были разбить окна… после войны?

МАРЕК. Я не знаю! Если уж говорить правду, то мы ничего не сделали — совсем ничего…

ФИЛИПП. Совсем ничего?.. (Внимательно.) Что ты имеешь в виду?

МОНИКА. Мы звали его Алхимиком… (Глядя на Марека, смеется.) Все алхимики были немножко чокнутые: искали, но никогда ничего не могли найти…

МАРЕК (оживленно). Нам было восемнадцать, когда мы сидели за этими партами, но мы были…

ШЕРИФ. …мы были глупые, Марек!

МАРЕК. Возможно, и глупые! Но не трусы!

БЛАНКА (миролюбиво). Когда профессора посадили наши… ну… ведь было такое время!

МАРЕК. А мы?.. Где были мы?.. На луне?..

ФИЛИПП. Мы никого не сажали!

МАРЕК. Мы всего лишь немножко вмешались в эту игру! (Пауза.)

ШЕРИФ. Может, если бы он не признался…

ЛУПИНО. Признался… он, вероятно, валял дурака!

ДОКТОР. Признался, потому что он презирал их… (Пауза.) Благонадежный, прошедший специальную проверку, униженный в профессиональном отношении профессор Мразик наконец признается, что в течение многих лет он переписывался с неким итальянским профессором… признается, что знаком и с другими лицами… включая Сенеку, Вергилия, Марка Аврелия…. но что с указанными он, к сожалению, лично не общался…

БЛАНКА. Он должен был признаться!.. Он их и в самом деле отлично знал!

СВЕТАК (пьет). Со своими поэтами и философами он, ручаюсь, провел больше ночей, чем с собственной женой!

МОНИКА (тихо). «Человек подобен собаке, которая прочно привязана к едущей телеге…» У собаки, в сущности, есть только две возможности… Сопротивляться и рисковать быть задушенной веревкой. Или послушно бежать за телегой. Веревка ослабнет, и у собаки появится ощущение некоторой свободы… (Достает из сумки таблетку.) «Зло — это только представление… боль переносима, потому что ее, собственно, не существует…» (Глотает таблетку, запивает.) Я скажу вам: Сенека лучше, чем лекарство!

ДОКТОР (деловито). К сожалению, образовательная программа работников госбезопасности не предусматривала знания античной философии.

МОНИКА. Нет… философии точно — нет!

ФИЛИПП. Тогда ведь за границу не выпускали даже мышку… А он ясно высказался!

ДОКТОР. Написал, что, возможно, вернется — и это все! (Пауза.) А ему доказали, что он хотел сбежать. Доказали, что это — умысел…

МОНИКА. Доказывать умысел — это, должно быть, интересная работа!

МАРЕК (вдруг Доктору). Мне кажется, что ты знаешь это очень хорошо!

ДОКТОР (деловито). На суде об этом много говорили… (Пауза.) О тех двух старых господах, которые через железный занавес обменивались какими-то таинственными, зашифрованными бумагами на каком-то непонятном языке… Наконец обнаружилось, что это латинский язык и что эти числа не являются шифром, а всего лишь обозначают стихи. Однако запущенный механизм продолжает работать: канцелярия госбезопасности наполняется поэзией и мыслями умерших философов, знатоки переводят каждый стих, а другие знатоки в каждом стихе отыскивают скрытые наказуемые деяния…

ШЕРИФ (искренне). Не хочется даже верить, какие глупости творились!..

МОНИКА. Глупости?..