Антымавле — торговый человек - страница 15

Доволен Амчо. Есть еще сила. Рука не дрогнула, прямо в сердце нож направила.

«Не зря старуха перед смертью две полоски мне вытатуировала на носу, — думает старик. — Долго жить буду».

Бежит к стаду Инрынэ. Легко, как мужчина, бежит девушка.

Взлетают в разные стороны широкие концы рукавов керкера, нож у пояса болтается. Женское дело — свежевать оленя.

— Потроха в снег поглубже закопай, а сердце оставь, — приказал ей Амчо.

Отошли в сторону Амчо с Антымавле, сели в снег, наблюдают. Закурить хочется Амчо, да табаку нет. Кончился давно. На большую лесную реку надо ехать, там торговец живет. Но с кем стадо оставить? С девками, что ли. Антымавле старик даже и в расчет не берет: ненадежен, хотя ест быстро, работящий — глаз радует. Да ехать не с чем. Есть две шкурки песцов-беляков, в тайнике за пологом на черный день припрятаны! Кабы мужчин побольше, время для охоты было бы. А как стадо бросишь? Девки хорошо работают, но следить за ними надо. Не заметь он сейчас больного оленя, другие бы заболели… Худые мысли у старика.

Задумчив и Антымавле. Хоть и сытая жизнь у Амчо, мяса он не жалеет, ешь сколько угодно, да не по душе. Не учит, а требует: сам все замечай, сам смотри. В гневе с дочерьми своими сравнивает. Нет сильнее оскорбления для юноши.

— Когда-то один мог весь аймак — тушу оленя нести, а сейчас не могу, — намекнул старик. — Стар стал, слаб стал…

Идут к стойбищу оба. Антымавле на плечах тушу оленя тащит. Ноги в снегу вязнут, лыжи заплетаются. Напрягается изо всех сил Антымавле, виду не подает, что тяжело ему. А старик идет впереди и словно забыл о нем.

Подошли к стойбищу — Амчо глазам своим не поверил. Кто-то приехал. Повизгивают собаки. Этинеут и Вулькинэ приезжему помогают: распрягают собак, корм готовят.

«Узнали мои мысли помощники, желание выполнили», — подумал Амчо и ласково погладил на поясе своих охранителей-помощников: деревянный сучок с тремя отростками да лоскуток красной кожи с большими бусинками на конце.

Но как подошли поближе, нахмурился Амчо. Узнал в приезжем торговца Пьёта, выдернул руку из-за пояса, словно об угли горячие обжегся.

— Еттык! Да у тебя, Амчо, новый работник появился, — приветствовал его на чистом чукотском языке Пьёт.

— Мытьет — пришли! — ответил на приветствие Амчо. — Заходи.

— Хороший хозяин сначала собак кормит, потом уже в тепло идет, — ответил Пьёт и остался на улице.

— Как хочешь, — согласился Амчо и заставил себя улыбнуться.

На улице Эгтинки и Наволь жмутся к Пьёту, а он их прижал к себе и по головкам гладит, жесткие волосы ворошит. Какие-то желтые кусочки, словно льдинки из болотного озера, дал детям. Показал, что в рот класть надо, и сам причмокнул губами.

Смеется Эгтинки, улыбается, вытащил изо рта льдинку, показывает сестренке:

— Как ягода.

Всей тундре известен Пьёт. Не приспособлен язык чукчей выговаривать его трудное имя Петр. Удобнее и проще Пьёт, совсем по-чукотски получается.

А торговец не в обиде, даже сам себя так называет. Пусть хоть чертом назовут, лишь бы шкурки давали.

Давно Пьёт по тундре ездит, как свой дом ее знает. Сам управляет собаками. Собаки у него сильные, большие перегоны делать могут. И уж если у кого побывал Пьёт, ни одной шкурки не оставит, все подберет, все выманит. Говорят, будто шаман он, своих сильных духов имеет, помогают они ему.

Антымавле рядом стоит, на торговца смотрит. Второй раз в жизни он видит белого человека. В стороне от дороги стойбище Валькатлян, не посещали его торговцы, да и брать в нем нечего. Все время валькатлянцам нерпу бить надо, с голодом бороться, песцов ловить людям некогда. Раза два приезжал торговец Коноп в Валькатлян, да и то непогода его заставила завернуть в бедное стойбище.

Смотрит с любопытством на Пьёта Антымавле, удивляется. Почему это у него волосы рыжие, как оторочка из росомахи на керкере Инрынэ, усы пушистые такого же цвета. Почему-то думал Антымавле, что у всех людей волосы черные должны быть. Оказывается, и красные, как лисий мех бывают.

Одет Пьёт как чаучу: торбаса короткие из белого камуса, штаны из шкуры годовалого телёнка и даже лымгыл — капюшон, как чукча, носит. Ничего страшного в нем нет, только глаза часто моргают да голова, как у старика Гиулькута, когда тот шаманил, трясется. Улыбается. И Антымавле в подарок сладкую льдинку дал.