Апокалипсис - страница 9

Мать решила за двоих. Тут нет смысла в чем-то кого-то обвинять. Такой мир. Возможно, для них в тот момент это было лучшим решением. Так поступали многие. Сейчас ребенком лучше не быть. Точнее сказать, лучше не рождаться вовсе. Умереть от голода или попасть в лапы шайки бандитов гораздо страшнее, нежели спокойно и безболезненно умереть от действия таблеток. Марс достаточно повидал, на что способны люди, и поэтому, смотря на эту страшную картину, жалости не испытывал. Все человеческое в людях умерло. Мир скатился к Средневековью. Хотя нет, намного дальше. Нет никаких законов, нет никакой морали, есть только инстинкты. Хочешь выжить — будь зверем. Никому не доверяй, кроме себя. Чтобы жить, режь, рви, кусай, убивай. Иначе все это сделают с тобой.

А он просто хотел выжить. Хотел найти Катю. Хотел найти такое место, где можно не думать о том, что тебя могут убить из-за обуви или банки тушенки либо просто так, для удовольствия, потому что дозволено и за это ничего не будет. Или убить для того, чтобы сожрать.

Север. Вот куда следовало уйти. Суровый климат, мало людей, и наверняка там было чем поживиться, так как все сразу ринулись в противоположную сторону, туда, где теплее. Он не боялся трудностей. Но сначала нужно было найти девочку, которую Виктор называл цветком жизни.

Марс развернулся. Напротив кровати стоял шкаф. Он открыл дверцу: внизу скомканные одеяла, на вешалках несколько детских платьев, женская ночная рубашка. Снял все с вешалок, смастерил что-то наподобие подушки, засунув в ночнушку детскую одежду, забросил ее под кровать вместе с одеялами. Подошел к окну и приоткрыл форточку, сам залез под кровать и укрылся. Кость, как оружие, положил рядом с собой. Мертвецы — лучшая защита. Кто станет искать живого среди мертвых? За окном завыл ветер, почти совсем стемнело. Эту ночь можно было выспаться без опасений, что тебя кто-то найдет.

Мальчишка радостно влетел домой и понесся к отцу, читавшему в кресле книгу.

— Папа! Папа! — детский голос звучал звонко.

— Привет! Что там у тебя? — отложив книгу, поинтересовался отец.

— Тут секрет! Хочешь, покажу? — мальчонка протянул руку, в кулачке что-то зажато.

Отец улыбнулся и перевел взгляд на жену, опершуюся на дверной проем. Та недоуменно пожала плечами — мол, спрашивай сам, я понятия не имею, что у него там.

— Ну и что ты в очередной раз отыскал, а? — отец потрепал сынишку по волосам.

— Вот! Смотри! Смотри, пап! — мальчик вытянул ручонку и разжал маленькие пальчики. На ладони лежал черный камушек. — Это паук, папа!

От переполняющей радости ребенок не мог стоять на месте — сорвался и побежал в другую комнату, чуть не сбив мать.

— Почему паук? — поинтересовался у нее отец.

Та лишь улыбнулась и снова пожала плечами.

Оникс идеально черного цвета — необыкновенная редкость в природе. Говорят, что перед обладателем такого камня открывается масса возможностей. Но есть предание, что такой камень может поглотить душу и свести обладателя с ума, как только почувствует более сильного хозяина.

Утром пошел холодный дождь со снегом. Вода, летящая вниз, разбивалась о стекло порывами ветра, проникала через открытую форточку. На полу образовалась небольшая лужа, а воздух в комнате стал вязким, зато немного выветрился спертый запах тлена. Дождь лупил по старой крыше, которая больше походила на решето, отовсюду доносился звук падающих капель. Марс открыл глаза, почти не дыша, осмотрел из-под кровати все вокруг, затем вылез. Кулончик из черного камня в золотой оправе выскочил наружу, он автоматически убрал его обратно, спрятал за свитером. Взглянул на силуэты тел на кровати. Словно два манекена навечно застыли, прижавшись друг к другу. Что ж, для них уже все решено, а ему нужно двигаться, нужно жить для того, чтобы спасти Катю.

Проклятый бок по-прежнему ныл. Свербящая однообразная боль действовала на нервы.

Тусклая тень его застыла на стене. Он посмотрел на темное очертание, будто издевавшееся над ним. Он протянул руку. Тень сделала то же самое, словно сама смерть потянулась к нему. Марс кончиками пальцев коснулся стены, соприкасаясь с тем, что нельзя ощутить, а можно только узреть. Темное безликое очертание самого себя напоминало о том, что за тобой неизменно присматривают.