Апокалипсис в учении древнего христианства - страница 11

– «Я, Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби и в царствии и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа. Я был в духе в день воскресный» (Ап. 1,9-10).). Теоретически каждый пункт таких исторических мест можно проверить для точности с помощью свидетельств, документов, историков древней Церкви и тд. Метафорические места, когда в поэтических образах описываются природные явления («Со́лнце позна́ за́падъ сво́й». – «Солнце знает свой запад» (Пс. 103,19).) можно тоже рассматривать в буквальном смысле, как и те, когда действия или качества ІЪспода описываются в земных терминах или Господу приписываются земные части тела или страсти (Бог сердится или возмущается, или гуляет в Раю). Эти виды смысла можно тоже классифицировать как «буквальные» (хотя в точности они такими не являются), потому что они стремятся описать реальность как таковую (земную или небесную), не ссылаясь больше ни на что.

Символические значения, с другой стороны, могут быть различными. Например, есть метафорические прообразы, когда исторические лица или события используются для предзнаменования событий в жизни Христа (например, три дня Ионы ю чреве кита предзнаменуют три дня, проведенные Христом в гробу – Мф. 12, 40); символы, когда Богодухновенные деяния указывают на Божию волю или откровение (например, узы и ярмо Иеремии означают вавилонский плен – Иер. 27; или пояс святого Павла, который, взяв, связал себе руки и ноги пророк Агав означает пленение Апостола иудеями–Деян. 21, 11). В обоих этих видах символического значения буквальный, исторический смысл текста тоже верен.

В том, что можно назвать мистическими образами, когда какому–либо земному лицу, вещи или событию придается более глубокое, духовное значение – как, например, с древом познания добра и зла в Раю, которые святитель Григорий Богослов толковал как «созерцание», не отрицая при этом, что это было также и дерево; или древо жизни, которое, будучи прообразом Креста Христова, кроме того, является также образом будущей вечной жизни и во то же время не перестает быть просто деревом с саду в буквальном смысле слова, о чем ясно говорится в святоотеческой традиции.

Есть также аллегория, в которой вымышленная история используется для символического обозначения высшей реальности; это довольно редко встречается в Библии и ограничивается, главным образом, такими формами, как притчи, поучительные истории, в которых сам буквальный сюжет не обязательно должен быть правдивым (хотя в некоторых притчах и может быть). Даже песнь песней, своего рода аллегория любви Христа и Церкви, имеет историческую параллель любви между Соломоном и его египетской невестой.

С другой стороны, видения апокалипсиса используют символы, немного отличающиеся от вышеописанных. Иногда они представляют небесные реальности в формах, приспособленных для понимания очевидца (видение Христа вгл.1; небес в главах 4-7; будущего века в главах 21-22); иногда они представляют аллегорические картины Церкви и ее жизни (жена, облеченная в солнце, в главе 12; «тысяча лет» существования Церкви в главе 20) или особенных существ, воюющих против Церкви (дракон в главе 12, два зверя в главе 13), или грядущих событий, как общих (четыре всадника в главе 6), так и особенных (семь последних язв в главе 15).

В тексте толкования на первый план выдвигается пояснение всех этих образов – до такой степени, чтобы это стало понятным нам сейчас, до того, как исполнились все пророчества. А сейчас несколько заключительных слов, предостерегающих и подготавливающих читателя.

Нам не следует ни слитком узко, ни слишком определенно толковать эти образы и видения. Некоторые символы апокалипсиса настолько всеобъемлющи, что их нельзя выразить никакими словами; человек, обладающий богатым опытом и знаниями, увидит в них больше, чем тот, у кого этого меньше. К тому же, по мере приближения конца света прояснится значение некоторых этих образов. Сам архиепископ Аверкий отмечает, что некоторые образы все еще невозможно понять, в то время как другие (например, саранча и кони из главы 9) он осмеливается толковать, основываясь на опыте войн XX столетия.