Апокалипсис-Z (Книга первая) - страница 3

Первый месяц я ютился по углам, питался чем придётся, и вздрагивал от постоянных перестрелок воюющих группировок, стараясь не попасть под раздачу и не схватить шальную пулю. Короче говоря, я был обычным трусом, как впрочем и бо́льшая часть выживших. Но однажды мне повезло обзавестись оружием и тогда я впервые убил человека, убил ради наполовину съеденной банки тушёнки… В тот момент я даже до конца не осознавал, что отнял чью-то жизнь, безумный голод подавлял абсолютно все чувства.

С того момента я убедил себя в том, что убийство ради выживания это нормально. И, к слову, до сих пор придерживаюсь этого убеждения. Правильно это или нет, не знаю, но в новом мире — либо убьёшь ты, либо убьют тебя, третьего не дано.

К концу первого месяца апокалипсиса обстановка в городе более менее нормализовалась, определились сильнейшие группировки, подмявшие под себя районы города. Я примкнул к одной из боле менее, как мне казалось, нормальных групп. В том смысле, что группа не состояла из сумасшедших убийц и насильников.

В то же время люди узнали об очень неприятных способностях метаморфов. Во-первых, эти твари очень быстро размножаются. Во-вторых, они эволюционируют: становятся сильнее, быстрее, выносливей.

Метаморф превращённый из человека, по силе сравним с оным, разве что тупой как пробка, действует на голых инстинктах. Но уже первое потомство рождённое метаморфами, или же — первое поколение, по всем физическим характеристикам превосходит людей вдвое, второе поколение — втрое, ну и т. д. Конечно же эволюционируют далеко не все метаморфы, но таковых хватает.

Однако, люди быстро узнали что с помощью метаморфов могут эволюционировать и сами. Никакой магии или псионики как в фильмах эволюция не давала, улучшению подвергались только физические характеристики.

В целом, изначально метаморфы хоть и представляли серьёзную опасность, но претендовать на место главенствующего вида Земли пока не могли. Всё же люди в отличии от тупых метаморфов имели интеллект и оружие, против обычных когтей и клыков метаморфов.

Первый год апокалипсиса я провёл в городе. Как и ожидалось, в основном люди воевали только между собой, изредка объединяясь, чтобы отбить нападения диких метаморфов на город.

Какого-то централизованного правительства до сих пор не наблюдалось. Было множество группировок во главе которых стояли бывшие чиновники, госслужащие или военные. Но такие группы либо быстро сминались, либо устанавливали локальный контроль без дальнейшего расширения. В общем, перспектива восстановления цивилизованного общества была очень и очень далека.

Но однажды по радио проскочила новость о восстановлении правительственного аппарата в районе Москвы. Говорили о том, что в городе восстановлен порядок и действуют старые законы, запущены фабрики и заводы, в общем, налаживалась старая жизнь.

Естественно мне захотелось вернуться в цивилизованное общество. Я нашёл сторонников и в составе группы двинулся в путь. Дорога от Саратова до Москвы заняла больше месяца, мы потеряли почти половину группы по пути, но нам удалось добраться.

Сообщения не обманули, в Москве действительно навели порядок, но только не совсем тот на который я рассчитывал. Всё таки имело место быть деление на элиту и простолюдинов со всеми вытекающими, эволюция диктовала свои условия становления нового общества. Обычные люди сильно уступали эволюционировавшим.

Мне повезло, если так можно сказать, на тот момент я был «супером» 2 ранга, прошёл две ступени эволюции и имел физические характеристики втрое выше чем у обычного человека. По прибытии в Москву, меня тут же определили в состав армии и почти сразу бросили в бой. А воевали мы с другим «легитимным» правительством, которое было организовано в Санкт-Петербурге…

Не для того я добирался к «цивилизации»… не для того чтобы воевать за алчных людей возомнивших себя царями и правителями нового мира. Я просто хотел жить.

Почти сразу после первого боестолкновения наиболее крупных объединений в европейской части России, я сбежал. Воевать за чужие интересы мне совсем не хотелось, да и умереть в этой бессмысленной войне было слишком уж просто. Я решил попытать счастье на дороге.