Апокалиптический реализм: Научная фантастика А. и Б. Стругацких - страница 2

Эта работа была задумана до того, как горбачевская политика гласности изменила цензуру книг, публикуемых (или не публикуемых) и читаемых в бывшем Советском Союзе. Политика «открытости», немало значившая в последние годы жизни Аркадия Стругацкого, не оказала прямого воздействия на качество произведений Стругацких. Теперь, когда все произведения Стругацких оказались опубликованы в своих исходных, не исправленных цензурой вариантах, стало ясно, что Стругацкие, подобно своим многим более прославленным предшественникам, могут быть отнесены к тем писателям, чьи неканонические произведения были открыты заново после многих лет подавления.

Постскриптум этого исследования «апокалиптического реализма» предполагает, что в России эпохи, наступившей после «гласности», работы Стругацких будут читаться и почитаться как за их историческую ценность ценность моделей уникальной научной культуры (изолированных, но блестящих сообществ, сделавших советские научные усилия успешными), так и за их литературные достоинства.

Это исследование обязано значительно большему числу людей, помогавших мне случайными, но бесценными разговорами, чем я могу перечислить здесь. Мне хотелось бы тепло поблагодарить всех моих коллег по Дартмутскому колледжу (Dartmouth College) за их поддержку.

Я особенно признательна Льву Лосеффу (Lev Loseff), Джону Копперу (John Kopper), Кевину Рейнхарту (Kevin Reinhart) и Кэрол Барденштейн (Carol Bardenstein) за их анализ и помощь в работе с ранними набросками глав и незнакомыми материалами.

Мне бы хотелось поблагодарить Эрика Рабкина (Eric Rabkin) за внимательное чтение и советы на ранней стадии работы; Кена Кнеспеля (Ken Knoespel) за поддержку на более поздней стадии работы; и Даниила Александрова за его ценные советы.

Я благодарна Ричмондскому университету (University of Richmond) за поддержку в завершении книги.

В России я многим обязана Тане Лобачевой, чья дружба и уникальное наследие всегда были источником вдохновения.

Я признательна за неопубликованные материалы и гостеприимство «люденам» Москвы, Санкт-Петербурга и Абакана; Елене Романовне Гагинской, познакомившей меня с Борисом Стругацким.

Книга посвящается Аркадию Стругацкому, умершему в октябре 1991 года.

Я понимаю, что многие читатели этого исследования не говорят по-русски. Я даже понимаю, что тенденция цитировать больше поздние работы Стругацких будет приятна тем читателям, кто хочет узнать еще не переведенные и иным образом не достижимые материалы.

Для простоты чтения в основном тексте я использую модифицированную систему Библиотеки Конгресса для транслитерации и привожу англизированное написание знакомых имен и заглавий.

В примечаниях и библиографии я строже придерживаюсь системы Библиотеки Конгресса, но без диакритиков.

Эпиграф к последнему совместно написанному произведению Аркадия и Бориса Стругацких является цитатой из японского писателя Рюноскэ Акутагавы:

За ним следует список персонажей. Это произведение — пьеса, и список персонажей состоит из профессора средних лет, его жены, двух их взрослых сыновей и нескольких их друзей и соседей. Присутствует в списке и «Черный Человек». В начальной сцене нет и намека на нечто необычайное: