Аполлоний Тианский - страница 10

. Правда, ни одно из этих жизнеописаний не дошло до нас.

Кстати, именно в этот период, в конце III — начале IV веков, Порфирий и Ямвлих создали свои труды о Пифагоре и его школе. Оба они упоминают Аполлония в качестве первоисточника, и вероятно, что первые 30 глав книги Ямвлиха взяты из Аполлония[12].

А теперь мы переходим к инциденту, сделавшему личность Аполлония объектом христианской полемики, каковым его личность остается и по сей день. Иерокл, философ и поочередный правитель Пальмиры, Битинии и Александрии, примерно в 303 году написал в двух книгах критический обзор неоправданных претензий христиан относительно исключительного права на «чудеса» как на доказательство божественного происхождения их Господа. В труде под заглавием «Правдивое обращение к христианам», или, более коротко, «Любитель правды», он главным образом отталкивается от предыдущих трудов

Цельсия и Порфирия[13], но вводит и новую тему для дискуссии, объясняя чудеса Аполлония все теми же христианскими претензиями. В этой части своего сочинения Иерокл цитирует «Жизнь Аполлония» Филострата.

На эту уместную критику Иерокла немедленно ответил Евсевий Кесарииский в дошедшем до нас сочинении «Против Иерокла»[14]. Евсевий признает, что Аполлоний был мудрым и добродетельным человеком, но не считает достаточно доказанным, что приписываемые ему чудесные вещи действительно имели место; а если даже и имели, то это было дело «демонов», но не Бога. Сочинение Евсевия очень интересно. Он последовательно разбирает утверждения Филострата, демонстрируя прекрасный талант критика. Если бы он так успешно применял свой талант, работая с документами церкви, первым историком которых он стал, то потомство было бы ему вечно благодарно. Но Евсевий, как и многие другие апологеты, видел только одну сторону дела; беспристрастность в отношении христианства была чуждой его сознанию. Использовать свой талант критика применительно к церковным документам он считал богохульством в отношении к «чудесам» Иисуса. Но вопрос «чуда», затронутый Иероклом, оставался, и остается открытым.

После того как в XVI веке полемика возобновилась, а гипотеза о «Дьяволе» как первопричине всех «чудес», кроме чудес церкви, утратила свое значение вследствие прогресса научной мысли, природа описываемых в «Жизни Аполлония» чудес по- прежнему представляла большую трудность для ее толкования и осознания. При этом возникла новая гипотеза — о плагиате: жизнь Аполлония была языческим плагиатом жизни Иисуса. Однако Евсевий и поддерживавшие его отцы церкви ничего подобного и предположить не могли: они жили в такое время, когда это заявление можно было легко опровергнуть. Ни единое слово в сочинении Филострата не указывает на то, что он имел хоть какое-то представление о жизни Иисуса. Как бы ни была притягательна для многих теория «тенденциозных сочинений» Баура, мы можем сказать следующее: предположение о подозрении Филострата в плагиате Евангелия не выдерживает никакой критики. Филострат пишет историю жизни достойного и мудрого человека, выполнявшего свою учительскую миссию, которая окутана волшебными историями, сохранившимися в воспоминаниях и подстегивающими воображение восторженных потомков. Но это — далеко не драма воплощенного Божества, пророчествовавшего миру.

Лактантий примерно в 315 году тоже подвергал нападкам труд Иерокла, содержащий несколько очень уместных критических замечаний. Этот отец церкви говорил, что Иерокл перечисляет так много сокровенных христианских учений (intima), что порою кажется, будто он в свое время прошел соответствующее обучение (dis- ciplina). Но Иерокл, поясняет Лактантий, пытается показать, что Аполлоний совершал те же самые, а то и более впечатляющие, чудеса, что Иисус. Эти попытки, по мнению Лактания, тщетны, ведь христиане верят в то, что Христос — Бог, не из- за свершенных им чудес, а потому, что все сделанное Иисусом предсказано пророками[15]. В этом Лактантий более отчетливо, чем Евсевий, видел слабость доказательств божественности «от чуда».

Арнобий, учитель Лактантия, писавший в конце III века, упоминая об Аполлонии еще до начала полемики, просто причисляет его к магам, таким, как Зороастр и другие, которых мы перечисляли выше в отрывке из Апулея