Аполлоний Тианский - страница 4

Государственные культы и национальные институты Империи первого столетия действительно требовали реформ, и следует заметить, что Аполлоний отдал много времени и сил тому, чтобы возродить и очистить их. На тот момент они практически утратили свою силу, многое в религиозном укладе стало поверхностным. Но это вовсе не значит, что религиозной жизни в стране не было: соразмерно тому, как официальные культовые и родовые институты не приносили людям настоящего удовлетворения в религиозных чувствах, народ все ревностнее предавался тайным культам, погружаясь в тот поток религиозного энтузиазма, который с неослабевающей силой тек с Востока. Бесспорно, при таком брожении случалось много крайностей, если судить по нынешним представлениям о религиозном этикете. И тем не менее, исключая из религиозного процесса откровенно порочные культы, можно увидеть, что в народных кругах было широко распространено то, что при окончательном анализе похоже на феномен религиозного исступления. Подобный феномен мы наблюдаем в наши дни среди таких сект, как шейкеры и рантеры, а также на общих собраниях непосвященных у «возрожденцев».

Но не стоит думать, что тайные культы, а также деятельность религиозных объединений в целом имели исключительно такой характер или были ограничены рамками социального класса, вовсе нет. В Империи были религиозные братства, общины и клубы — thiasi, erani и orgeones — различных типов и для всех возможных сословий. К тому же существовали общества взаимопомощи, традиционные компании, собирающиеся за обеденным столом, похоронные клубы — прототипы наших нынешних масонских лож, тайных братств и прочее. Эти религиозные общества были тайными не только в том смысле, что их не поддерживало государство, но главным образом потому, что их внутренняя деятельность держалась в тайне. Вероятно, сегодня это главная причина отсутствия сведений о них.

К таким организациям следует причислять не только низшие формы различных культов-мистерий, но и высшие, такие, как мистерии Изиды, фригийские, вакхические, митрийские мистерии, которые были распространены по всей Империи. Примечателен тот факт, что, например, знаменитые Элевсинии, будучи культовым государственным институтом, по своему религиозному укладу и традициям были менее глубокими, чем многие другие.

Кроме того, не следует думать, что упомянутые высшие формы мистерий были единообразны внутри самих себя. Как правило, они подразделялись на различные ступени и ранги, которые, в свою очередь, имели несколько форм каждой традиции — добрую, злую и нейтральную. Например, мы знаем, что для респектабельного гражданина Афин de rigueur означало быть посвященным в Элевсинские мистерии, и, следовательно, испытания не могли быть слишком строгими. В то время как самая последняя работа по обрядам посвящения, «De Apuleio Isiacorum Mysteriorum Teste» доктора К. Х. Э. Де Ионга (Лейден, 1900), показывает, что в одной из форм мистерии Изиды кандидата приглашали на инициацию с помощью сновидений; иначе говоря, в момент посвящения он должен был быть психически невосприимчивым.

Здесь, следовательно, мы имеем обширную промежуточную область религиозных проявлений между наиболее популярными и неорганизованными формами тайных культов и их высшими формами, к которым можно было приблизиться лишь посредством дисциплины и определенной философской подготовки. На самой высокой ступени этих тайных институтов стояли самые достойные люди Империи, многим из которых воздавали хвалу величайшие мыслители Греции и Рима. Здесь, как уже отмечалось, посвященные находили такое удовлетворение своим религиозным чувствам, которое им было необходимо. Среди них были и те, кто поднялся в высокую сферу чистого разума, и те, кто не смог достичь в этом смысле определенных вершин. Официальные культы, как известно, были не способны раскрыть такие горизонты, и посвященные терпели их в качестве средства сохранения традиционного уклада жизни города или государства.

По общему согласию наиболее добродетельные люди Греции, как мужчины, так и женщины, являлись членами пифагорейских школ. После смерти основателя пифагорейцы, похоже, постепенно смешались с орфическими общинами и понятие «орфическая жизнь» стало общепризнанным символом жизни в чистоте и самоотречении. Мы также знаем, что орфики и, следовательно, пифагорейцы принимали активное участие в реформации, возможно, и в полном реформировании вакхических и элевсинских ритуалов. Похоже, они вернули вакхическому культу его чистое начало, вновь установив, или возродив, вакхические мистерии. Совершенно очевидно, что столь непреклонные люди и глубокие мыслители не могли довольствоваться низшей формой культа. Их влияние повсеместно распространилось и в вакхических кругах. Вероятно, поэтому Еврипид вкладывает в уста хора вакхических посвященных следующие слова: «Одетый в белые одежды, я спешу от бытия смертных людей и никогда не приближусь к вазе смерти, ибо вкусил пищи, таящейся в душе»