Аппарат - страница 15

С пожелтевшей за десятилетие газеты смотрит на меня из траурной рамки Черненко. Фотографию, когда готовили «похоронный номер», редакторы подобрали пятнадцатилетней давности — здесь будущий Генсек полон сил и энергии. Ретушью, естественно, лаборанты и художники подмолодили солидно: навели лоск и глянец, убрали морщины и родимые пятнышки. В общем — миф, он и есть — миф! Ничего общего с живым человеком… Как, впрочем, и слова, произносимые Горбачевым с трибуны в час прощания: «выдающийся партийный и государственный деятель», «самоотверженный борец за мир во всем мире» и так далее…

Сегодня, по прошествии минувших лет, эти слова режут мне слух точно так же, как и раньше — никакой Черненко не «выдающийся», никакой он не «самоотверженный», а самый простой человек, умевший грамотно трудиться на порученном участке.

Тысячи и сотни тысяч точно таких же как он людей, с их преданным отношением к работе, не выбивались в генсеки, а довольствовались должностями бухгалтеров, инженеров, служащих. В строго положенное время они уходили на пенсии, пользовались почетом и уважением в своем районе, городе, поселке, не претендовали на большее, оставляя в памяти людской добрые воспоминания…

О Черненко в народе, как и о коммунистической партии в целом, воспоминания в сегодняшние демократически-разгульные времена, скорее недобрые. В лучшем случае — вообще никакие! Это несправедливо — он же был живым человеком: спал, ел, слушал радио, читал газеты и книги, что-то любил, что-то ненавидел, ходил, перемещался в пространстве, работал, решал что-то там в партии, стал секретарем ЦК, определял политику, встречался с лидерами других держав, ездил к ним в гости, потом… вокруг него посуетились перед смертью! Что-то там ему дали! Чем-то наградили! Он помер! А его похоронили!..

Последние пять восклицательных знаков только и отложились в памяти современников. Мне как-то довелось услышать краем уха такой разговор в толпе — речь шла о моем шефе, только что назначенном на пост.

— Слышь, друг, я тебе так скажу: другой бы на его месте — отказался… Зачем такая головная боль на старости лет? Сидел бы лучше с внуками. Нянчился… Что, не так?

Я улыбнулся в тот момент, так как знал, что они весьма недалеки от истины. Когда Черненко вернулся домой с Пленума, где его избрали Генеральным секретарем, Анна Дмитриевна — супруга — встретила его буквально со слезами на глазах.

— Что ты наделал, Костя? Зачем согласился?

Тот тяжело опустился на стул в прихожей и, виновато глядя на жену, пробормотал:

— Так надо! Нет другого выхода…

На какой выход он намекал?

Подъем Черненко по ступеням власти прослеживается чрезвычайно легко (при этом за кадром остается его юность, комсомольская работа, служба в погранвойсках, работа в партийных органах Красноярска, Пензы, Молдавии задолго до приезда туда Брежнева, и в Молдавии при нем, и в Молдавии после его отъезда в Москву):

1964 год — Брежнев «смещает» со своего поста Хрущева. Вместе с собой в Кремль приводит другую команду. Комплектует ее из своих сподвижников. Среди них — сравнительно молодой человек — никому не известный Константин Черненко. Ему поручается самый «влиятельный» участок — Общий отдел ЦК. Ему поручается тот отдел АППАРАТА, в котором не просто готовятся те или иные решения, но, в силу «бюрократически-бумажной» специфики, появляется возможность управлять процессом ВЛИЯНИЯ: быстрое решение «нужных» и медленное решение «не нужных» Брежневу вопросов. Только от одного движения документов, их скорости перемещения в пространстве, зависит много, очень много в работе и управлении государством! Что-то пропихивается вперед, что-то ложится в долгий ящик…

На подобную должность, от которой зависит собственное существование самого АППАРАТА, ставят не всякого, а самого верного доверенного друга! Таким для Брежнева был один — Черненко. Хранитель, своего рода, партии! Ее секретов!

Эта неординарная роль Черненко оказалась подмеченной многими — вот как, например, рассказывает о ней личный охранник Брежнева — генерал-майор КГБ СССР Владимир Тимофеевич Медведев: