Аппарат - страница 29

Вожди футбола чувствовали неравнодушное отношение партийного «вождя» к «Спартаку» и умело играли на этой струнке.

На тайных вечерях Черненко оттаивал, глаза его искрились, лицо смягчалось. Он был счастлив, что сидел рядом со своими кумирами, мог напоить их чаем, угостить печеньем.

Братья-футболисты охотно рассказывали ему о житье-бытье команды, сообщали новости, делились воспоминаниями, припоминали смешные случаи и истории, смягчали сердце кремлевского собеседника, но никогда и ничего у него не просили напрямую.

Все просьбы звучали потом — через «помощника по „Спартаку“ без жалования».

И просьбы эти были, не сказать, что очень скромными. Но они все равно выполнялись… Тут Черненко взяли за живое! Это дало свои результаты.

В сезон 1977 года «Спартак» пришел полностью обновленным. Ключевые места в команде заняли молодые парни из глубинки. Они обживались в Москве, обживались в новых квартирах, обживались и на стадионе…

Сперва придирчивые и ироничные московские болельщики иронично и едко кривили губы: «Докатился „Спартачок“ — из лесов костромских набирает игрочков!»

Но вскоре имена игроков начали произносить с чуть большим уважением (о них взахлеб заговорили газеты): Юрий Гаврилов, Георгий Ярцев, Сергей Шавло, Вагиз Хидиятуллин…

А вратарь — двадцатилетний астраханец из «Волгаря» — Ринат Дасаев — вытянутый в Москву с помощью все того же Черненко — со временем станет не только кумиром всех отечественных болельщиков, но и капитаном сборной СССР.

Вот так, тайная любовь Черненко к «Спартаку» вернула команду в 1977 году в высшую лигу, а в 1979 — в чемпионы.

В благодарность Черненко была вручена специальная «спартаковская» ваза — высокий бокал с золотым ободком. Ниже ободка — эмблема команды и медаль победителя чемпионата. Их обрамляют миниатюрные портреты игроков, тренеров и микроскопические автографы тех и других.

Получил точно такую же уникальную, выпущенную всего в нескольких экземплярах, вазу, и «помощник по „Спартаку“ без жалования». Она и сейчас стоит у меня в комнате и напоминает о тех днях мытарств и борьбы за «Спартак»…

Конечно, Черненко не ограничивался общим руководством, а влезал и во всякие мелочи команды. Да к нему, чего греха таить, и сами приставали, когда встречались с малейшими проблемами: цэковский уровень покровителя позволял все решать сразу, легко, почти без сопротивления[3]…

К примеру, надо вызволить хорошего футболиста из ЦСКА или «Динамо». А какой тренер отдаст хорошего футболиста? Ясно, никакой.

Сценарии операций походили на лихо закрученные детективные романы. Вагиз Хидиятуллин из «Спартака» в связи с призывом в армию «уводится» в ЦСКА… Со стороны «Спартака» сразу же предпринимаются попытки отозвать его из армейского строя.

Сам Хидиятуллин бурно, насколько это позволительно, протестует! Его, согласно уставам воинской службы, загоняют за строптивость в Закарпатье…

Черненко набирает номер министра обороны Устинова:

— Дмитрий Федорович, твои ребята в ЦСКА того-этого… Надо бы отдать Хидиятуллина «Спартаку». Проси, что хочешь, но верни… — и футболист вскоре возвращался в родные пенаты.

Или Александр Бубнов из «Динамо»! Не сложились у него отношения с динамовскими тренерами, хочет перейти в «Спартак», а на плечах погоны внутренних войск, его и не отпускают. Он, парень с гонором — форды бачит, естественно, пропускает тренировки.

Его в наказание выводят из основного состава. Он подолгу сидит на лавке запасных, но не сдается.

Бесков торопится к Черненко:

— Выручайте, Константин Устинович, ну жен мне Бубнов позарез… Это ж такой игрок, такой игрок! А у них мокнет с тоски, что осиновый пень под дождем…

Черненко поднимает трубку связи с министром Щелоковым:

— Николай Анисимович, слушай, что твои динамовцы хорошего парня гноят? О ком, о ком, о Саше Бубнове. Знаешь что, отдай его ко мне в «Спартак», а? Очень Бесков, понимаешь, за него хлопочет… Ладно, ладно, потом сочтемся… Спасибо! — и поворачиваясь к Константину Ивановичу говорит. — Завтра будет у тебя. Доволен?

Вот такие тайные страсти случались у вождей и их подчиненных…

Фотографии в газетах и журналах, если они каким-то чудом сохранились в архивах библиотек, способны открыть забавную тайну… Сразу, в день выхода газет, это не мог заметить, пожалуй, никто. И следующий номер давал немногое… А вот если газеты положить рядышком, да месяцев, этак, за десять — пятнадцать — все хитрости сразу становятся видными…