Аппарат - страница 44

Медуновско-щелоковская эпопея была известна еще со времен Брежнева. Об этих партийно-правительственных «излишествах» своевременно докладывали Леониду Ильичу, но…

Еще раз позволю себе прибегнуть к свидетельству Владимира Медведева:

«…Сейчас говорят, что именно Андропов повел решительную борьбу с преступностью, коррупцией. Да, он — когда стал Генеральным секретарем. Но где же он был раньше? Вся информация находилась у него в руках. Неужели бороться с преступниками нужно лишь на посту главы государства? Кстати, вся информация о Щелокове, Чурбанове, Галине Брежневой также шла к нему, но он не решался довести ее до Брежнева.

Некоторые робкие попытки, впрочем, были.

В один прекрасный день я находился в кабинете Леонида Ильича, когда ему позвонил Андропов. Связь переключили с телефонной трубки на микрофон, все было слышно. Я поднялся, чтобы выйти из кабинета, но Леонид Ильич взмахом руки попросил остаться. Юрий Владимирович докладывал о Медунове. Говорил о том, что следственные органы располагают неопровержимыми сведениями, что партийный лидер Кубани злоупотребляет властью, в крае процветает коррупция.

Как обычно, Брежнев ждал конкретного предложения от собеседника.

— Что же делать?

— Возбуждать уголовное дело. Медунова арестовать и под суд, — предложил Андропов.

Брежнев, всегда соглашавшийся с Андроповым, на этот раз долго не отвечал, потом, тяжело вздохнув, сказал:

— Этого нельзя делать, Юра. Он — руководитель такой большой партийной организации, люди ему верили, шли за ним, а теперь мы его — под суд? У них и дела в крае пошли успешно… Мы одним недобросовестным человеком опоганим хороший край… Переведи его куда-нибудь на первый случай, а там посмотрим, что с ним делать…

— Куда его перевести, Леонид Ильич?

— Да куда-нибудь… Заместителем министра, что ли.

На этом разговор окончился. Брежнев был очень огорчен: Медунов — его ставленник — подвел. В том, что Андропов говорил правду, Брежнев не сомневался…»

После этого Медунов, как видим, не выпал из обоймы руководителей и вполне успешно просуществовал до июньского пленума 1983 года. Много времени потребовалось Андропову, чтобы, уже находясь в должности Генерального секретаря и главы государства, самостоятельно принять решение — «вывести из состава ЦК». Но на этом дело изрядно застопорилось… Провинившихся увольняли, лишали регалий, проводили в отношении их следственные действия, но все как-то развивалось ни шатко, ни валко.

Видимо, и Юрий Владимирович проповедовал лозунг, провозглашенный в свое время главным идеологом страны — Михаилом Андреевичем Сусловым: «Стабильность кадров — залог успеха!» А, может, у него, сломленного тяжелым недугом, просто руки не доходили…

Медунов как будто жив и по сей день. Здравствует. На бедность не жалуется. В судебном смысле не слишком сильно пострадал. И к скоропалительной смерти его, как Трегубова с Соколовым, никто не подталкивал.

А вот с министром внутренних дел СССР — Николаем Анисимовичем Щелоковым — как раз перед этим самым пленумом пришлось разбираться Черненко. И сложность этой разборки, в частности, заключалась в том, что родной брат Константина Устиновича — Николай Устинович — ходил у Щелокова хоть и не в первых, но в заместителях: в то время он заведовал системой высшего и среднего образования в МВД СССР — всеми учебными заведениями вплоть до Академии МВД, что на Войковской, а также различными курсами, учебными пунктами и так далее…

Естественно, сложившееся положение вещей — с проворовавшимся «начальником всей милиции» — создавало для генсека Черненко немыслимые морально-этические трудности… И если Брежнев не мог (или не хотел) наказывать Щелокова лишь по той причине, что когда-то давным-давно они вместе работали в Молдавии, то Черненко (тоже работавший со Щелоковым в Молдавии) дополнительно был отягощен родственной связью с системой МВД.

Но отношение Брежнева и Черненко к Щелокову, кажется, были куда сложнее… Однажды, когда вся страна с упоением вчитывалась в главы эпохальных произведений Брежнева: «Малая земля», «Возрождение», «Целина», я задал неосторожный вопрос Константину Устиновичу.