Аппарат - страница 48
Это прямо касалось меня: я привез с собой конкретные предложения.
Когда Черненко закончил читать свое заявление, он снял очки и отложил в сторону бумагу. Настала моя очередь:
— Господин Генеральный секретарь! В этом году в интервью в „Вашингтон пост“ вы сказали, что СССР несколько раз призывал Вашингтон последовать его примеру и обещать, что не применит первым ядерное оружие. Если Вашингтон согласится дать вам такое обещание… готовы ли вы… также обещать не применять первыми ядерное оружие?
— Как вы знаете, — сказал Черненко после весьма продолжительной паузы, — мы сделали это предложение более двух лет назад… Я повторил его для „Вашингтон пост“ и телекомпании „Эн-би-си“. Однако, каждый раз, как мы даем подобное обещание, мы получаем отрицательный ответ от американского президента…
Я прервал переводчика и заговорил по-русски:
— Господин Черненко! Естественно, Америка будет придерживаться такой позиции, ведь вы обладаете куда большими запасами обычных вооружений…
— Предположим, что было бы наоборот… — прервал он меня. — Предположим, США сказали бы нам: „Мы готовы!“, а я бы ответил: „Нас это не устраивает“, — представляете, какой шум бы поднялся во всем мире: „Вот, СССР первым хочет применить ядерное оружие…“
Теперь переводчик стал нам не нужен. Мы прекрасно понимали друг друга. Разговор перетек в непринужденное русло. Я почувствовал большую уверенность и заговорил свободнее. Я старался убедить Черненко как можно скорее встретиться с Рейганом и не допускать больше в отношениях между нашими странами никаких проволочек из-за пререканий по поводу количества вооружений.
Черненко слушал меня с большим вниманием, не прерывая и не возражая.
— Мне было бы интересно узнать реакцию Президента Рейгана, — сказал он в конце беседы, и я воспринял это как знак того, что при правильной подготовке можно решить и эту очень сложную международную проблему…»
Описывая в своей книге эту встречу, произошедшую всего за несколько месяцев до смерти Генерального секретаря ЦК КПСС, Арманд Хаммер по-человечески тепло ото звался о Черненко. Но писал-то он эту книгу, отнюдь не движимый желанием угодить кому-нибудь или подсластить горькую пилюлю… Хаммер — американец! Они, как правило, не кривят душой перед читателями. Репутация дороже!
И еще: эта книга вышла много позже смерти Черненко, когда в России уже на ступило время сноса памятников и бюстов, срыва со стен мемориальных досок…
Значит, сумел миллионер или миллиардер — точно не помню размеров его фантастических состояний — разглядеть в лидере СССР нечто такое, что проскочило мимо доморощенных политиков и журналистов.
Помню, как несколько дней Черненко находился под впечатлением от этой встречи. Он был до некоторой степени очарован Хаммером. Завидовал его бодрости и энергии — в куда более преклонные, нежели у него самого, годы.
Черненко никак не мог взять в толк: «Надо же, с самим Лениным виделся…»
Многие, наверное, помнят ходивший в начале 80-х годов анекдот об Арманде Хаммере:
Рано утром подходит к милиционеру на Красной площади незнакомый пожилой мужчина и просит пустить его в мавзолей.
Милиционер отвечает: «Никак нельзя! Он открывается лишь в 10 часов…»
— Вы понимаете, — говорит мужчина, — я сегодня улетаю домой и очень хочу повидаться с Лениным.
— Никак нельзя, — возражает милиционер. — Категорически запрещено!
Тогда мужчина ему и говорит:
— Я Арманд Хаммер.
— Ну и что? — спрашивает милиционер. — Я, конечно, о вас слышал, но пропустить все одно никак не могу…
— Тогда вот! — говорит Хаммер, открывает бумажник и достает склеенный на сгибах ветхий листок бумаги.
Разворачивает его милиционер и читает:
«Мандат. Выдан товарищу Арманду Хаммеру в том, что он является другом первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян. Прошу пропустить его ко мне в любое время дня и ночи. Владимир Ульянов-Ленин».
Стушевался милиционер, начал за кнопочки рации дергать, со своим руководством созваниваться. В общем, получил он команду:
— Невзирая на время Хаммера к Ленину пропустить! Сам Владимир Ильич об этом распорядился. Никто отменять не вправе…