Аппликации - страница 4

вить, помарки смыть незаметно. Я положу тебе (всё-таки сливочный) в сердце

немного крема. Скоро нас скроет пепел – какая сегодня Этна.

Ты знаешь, милый, что белый кролик теперь приходит не только к детям, хотя он, правда, ходил и раньше, не ведая сам к кому. И я узнала, что это сказ-

ка, и можно локти не класть на столик, и можно просто писать об этом, мне пу-

сто в своем дому. А ты подумай – откуда это, и, может, даже найдешь источник, но ты ведь больше не полуночник и время укатит вспять. Я знаю, ждать – это не

примета, чем, кроме мысли, я так согрета, и нечем ее разъять.

Домик феи

11

Частная жизнь

Спят все игрушки и тихая горенка, клонит зайчишек ко сну, я поменяю фа-

милию – Горенко с горького снега, весну нужно встречать в Петербурге на при-

стани, чайкам бросать чебурек, нет никакой человеческой истины, чтобы сей-

час и навек, нет никакой орфографии, точками пишешь, смягчая тире, куколки-

куколки, матери с дочками, старая кровь на столе. Спят все игрушки и плети, и звездочки, нежно-крапчатый узор, пересчитай это небо до косточки, то, что

вверху… Или сор вынести нужно и горенку детскую так и оставить пустой, и пун-

ктуальную вечность немецкую не пропускать на постой. Спят все игрушки, орехи

каленые, белочки, бурундуки, окна темны, для зимы утепленные, что написать

от руки – жизнь оказалась такою вот длинною, что никуда не присесть, что там

теперь за большою плотиною, что-то, наверное, есть. Спят все игрушки, еноты и

кролики, нехотя зелень жуя, так возлюбить это всё и до колики верить, что сы-

тость моя, ранние почки, бидоны молочные и разливные духи могут спасти, но

приборы неточные выживут нас до трухи. Дальше на солнце лежать, не расхо-

дуя свой драгоценный эфир, так вот и дуть начинаю на воду я, ссориться глупо

ведь – мир, тот, кто поссорится, станет ромашкою, ручки и ножки сложив, до-

лею нервною, долею тяжкою будет сиять, полужив. Я поменяю фамилию – Го-

ренко слишком без мысли горчит, спят все игрушки и тихая горенка, спит чере-

паха и кит.

12 Частная жизнь

Лирики

Письма в Америку не доходят, любители гексогена разоряют вороньи гнез-

да, Милена будит соседа, сосед вернулся четырнадцать лет назад из хорватско-

го плена, но до сих пор находят в супе лохмотья пледа – дескать, скоро начнет-

ся ваш Страшный суд и кровь потечет из Влтавы, подставляйте миски, ведра и

прочие луженые ровно сосуды. Милена ему говорит: «Да, вы несомненно пра-

вы», и отправляется в банк просить о продлении ссуды. «У меня сосед-инвалид, и Влтава затопит скоро все наши кухонные принадлежности, лошадок из пено-

пласта. Я не знаю, в какой руке держать эту смесь укора и благодарности, ею

пользуюсь я нечасто». Ссуду ей все-таки выдают, пишет в Богемию брату о не-

возможности выбора между свободой и гедееровским гарнитуром, брат гово-

рит, что ему недавно тоже скостили зарплату, и смерть поглощает любовь, на

него надвигаясь аллюром. «Антиномия любви и смерти часто встречается в пес-

нях восточных славян», - говорит Милена, - «здесь ты не открыл никаких америк

и вовсе ничего не открыл, а мой сосед, который бежал четырнадцать лет назад

из хорватского плена, видел много прекрасных лиц и ненужных рыл, но не на-

шел себя, и словно сизифов камень хочет втащить на стену, каждый день про-

сыпается и просит купить газет, у меня осталась одна едва заметная вена, да и

в той уже слишком пусто, совсем ничего там нет». У меня осталась одна хоро-

шая роль, и то эпигонство – Федра, дети в кроватках умильно сжимают мишку

и тихо спят, над твоей землей как всегда враждебные веют ветры, в настоящем

времени лучше нам выпить яд, потому что дальше будет еще полней, еще насы-

щенней смыслом, и всё это нужно будет в чаше одной испить, но в доме отрав-

ленных не говорят о кислом, Милена будит соседа, шестнадцать за кофе, прыть.

Лирики

13

Пищевая цепочка

Снова сезон тропических ливней, больной бирюзы услада, Лотта взяла сачок

– там бабочка из батиста, нянюшка сеет мак, в обертке слепой де Сада читать

на качелях и прятаться неказисто. Лотта скучает в садике – нужно убить баро-

на, слугам сказать, что на воды отбыл в пикейном, остальные вещи выбросить