Арамус - страница 8

Прочность структуры скелета часто заставляла Райли думать о Росомахе с адамантовыми костями. Вот только эти парни были не такими сексуальными.

Она перечисляла свои наблюдения, хотя многие аспекты были идентичны другим трупам, которые подверглись вскрытию раньше. Вскоре Райли уже витала в своих мыслях. Новизна того, что скрывалось под эпидермисом, который на первый взгляд казался чужеродной кожей, исчезла после нескольких первых вскрытий.

Подумать только, она была так взволнована, когда ей подарили шанс работать с чем-то необычным, что поверила, якобы являлась ценным членом команды.

— Человеческий мутант? Я правильно поняла? Мы говорим о существе типа людей икс или о чем-то другом? — она с недоверием посмотрела на своего руководителя в военном медицинском исследовательском центре, считая, что коллеги решили ее разыграть.

— Определенно о чем-то другом. Но это, конечно, секретная информация. Ни одно мое слово не выйдет за пределы этого кабинета. Ясно?

Райли кивнула. Она хорошо помнила пункт в своем контракте о конфиденциальности.

— Вполне.

— Отлично. Нам передали труп, который по происхождению является человеком с некими отличиями. Мы хотим, чтобы ты осмотрела образец. Меньше исследований, больше определений слабых и сильных сторон.

Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что тела на столе для вскрытия умерли не естественной смертью и не из-за несчастного случая. Пулевые отверстия в глазницах — просто черепа были слишком прочными — делали сей факт очевидным.

Тогда, много месяцев назад, когда Райли еще верила, что работает на общее благо, она пыталась задавать вопросы и требовать ответы. Вот так она обнаружила, что иногда законы ничего не значили. Некоторые люди прятались под вежливой маской, скрывая свою злую натуру. Райли до сих не понимала, как самые, казалось бы, безобидные люди могли применять насилие, не опасаясь последствий. Их души настолько сильно сгнили, что никто из них не побрезговал угрожать и подвергать пыткам Райли, чтобы добиться ее послушания.

Обратиться за помощью и сообщить о преступлениях властям? Забудьте. Как только Райли воспротивилась их требованиям и действиям, то оказалась в тюрьме. Никакого суда. Никаких телефонных звонков. Ничего. Они не давали ей видеться с семьей и отрезали от всех контактов с внешним миром. А потом вообще увезли с планеты.

Уважаемого судебного антрополога на Земле лишили всех прав, похитив и доставив в лабораторию, похороненную внутри горы на планете, которую считали необитаемой. Райли забыла о светлом будущем и жизни, которую когда-то вела. Теперь она считалась пленницей без надежды на побег и спасение. Никто не знал о ее местонахождении в галактике. Но даже если бы ей удалось сообщить о случившемся, то кто отправился бы на ее спасение? Семья Райли точно не сумела бы организовать спасательную операцию на окраине галактики. Да и сама Райли не посмела бы вовлечь и подвергнуть риску близких. Военные и компания — секретная организация, у которой не было названия — обладали властью, решая, будут ли ее родные жить или умрут. Также они контролировали и жизнь самой Райли.

«Но не мой разум!»

Да, внешне она казалась сговорчивой, но мысленно обдумывала план мести. Конечно, в своих фантазиях Райли была крутой героиней, размахивающей огромным гребаным пистолетом и кричащей «за свободу!» в момент убийства ублюдков. В реальной жизни она больше походила на нюню, писающую в штаны и прячущуюся под ближайшим столом при первом проблеске опасности.

«Боже, я ненавижу свою жизнь».

Райли хотя бы, в отличие от некоторых других заключенных-женщин, не приходилось терпеть изнасилования. Видимо она была слишком ценным кадром. Им нужно было ее здравомыслие, чтобы выполнять поставленные задачи. Ведь кому пригодится рыдающий и мечтающий о самоубийстве антрополог? При такой логике было бы глупо и избивать ее, но, как очевидно, пока она могла стоять и орудовать скальпелем, наказание было приемлемым… заслужено или нет.

Если бы только Райли не была такой трусихой, то покончила бы с собой, воткнув в себя нож на зло врагам. Но она хотела жить, даже если по сути влачила жалкое существование. Несмотря на все издевательства, они не сумели погасить в ней искру, искру надежды, которая постоянно вспыхивала вновь, даже если Райли перестала молиться. Она видела слишком много зла, чтобы продолжать верить в Бога. Какой Бог позволил бы совершать людям столько мерзости? Она не знала ни одного подходящего божества, да и не хотела выяснять. И уж точно никогда бы не стала кому-либо из них поклоняться.