Архитектор Андрей Воронихин - страница 8
В мастерской В. И. Баженова и М. Ф. Казакова Воронихин провел (предположительно) два года.
Но начинал будущий зодчий как живописец. Так, известно, что в 1778 году он вместе с братом Ильей обратился с предложением расписать сени трапезной Троице-Сергиевской лавры.
Пребывание живописцев в «архитектурной команде» было традиционным еще со времен Д. В. Ухтомского, при архитектурной школе которого начинал свое учение и сам В. И. Баженов, тоже как художник.
Несомненно, пребывание в среде даровитых архитекторов — к тому же В. И. Баженов и М. Ф. Казаков были незаурядными рисовальщиками — помогло Воронихину приобщиться к столичному искусству, познакомиться с идеями, питавшими творчество, и попробовать свои силы в архитектуре, которой «оный Воронихин обучался с превеликим рачением».
Василий Иванович Баженов, этот выдающийся человек своего времени, гениальный фантаст, имел, пожалуй, самую неудачную творческую судьбу среди всех великих русских архитекторов: ему так и не удалось довести до конца ни Большой Кремлевский дворец, ни Царицынский ансамбль; Михайловский замок в Петербурге был достроен уже после его смерти.
Этот замечательный зодчий, крупный строитель, в то время, когда в его мастерской появился Воронихин, еще был полон сил, энергии, творческих планов. Годы учения в Московском университете и в Петербургской академии художеств, где его наставником был архитектор С. И. Чевакинский, получение звания «архитектурии гезеля помощника», поездка за границу, учение в Париже у королевского архитектора Шарля де Вальи — все, все было позади.
Баженов возвратился на родину со званием профессора Римской академии святого Луки; Флорентийская, Клементинская и Болонская академии искусств избрали его своим членом. Отказавшись от соблазнительных предложений в Париже, Баженов в 1765 году приезжает в Петербург.
Через три года он уже в Москве: составляет проект перестройки Кремля, создает «экспедицию по строению» Большого Кремлевского дворца, одновременно готовит молодых архитекторов. В это время он приглашает М. Ф. Казакова в качестве своего заместителя.
Баженов не копировал известные ему произведения зарубежных мастеров или русской архитектуры. В своем творчестве он искал новые пути, переосмысливая все лучшее, что было создано мировой и русской архитектурой.
Учение и работа под началом архитектора-новатора, человека передовых взглядов, друга известных русских просветителей Н. И. Новикова и Ф. В. Каржавина имели исключительное значение для развития Воронихина.
Задача переустройства русских городов, которую выдвигал Баженов, требовала усилий не одного поколения архитекторов. Поэтому гениальный зодчий предпринял попытку создания и воспитания национальных кадров. Вокруг Баженова начинают группироваться будущие мастера, преимущественно из разночинцев и крепостных. Воспитывая зодчих на конкретных примерах проектирования и возведения зданий, Баженов умело сочетал практику с теорией. Он, неоднократно говоривший о необходимости широкого образования архитекторов, ввел для своих учеников, кроме занятий скульптурой и рисованием, лекции по физике, механике и другим наукам.
В 1775–1785 годах Баженов создавал один из самых поэтичных ансамблей в русской архитектуре — дворцовый комплекс в Царицыне, под Москвой. Это был новый взлет фантазии зодчего, необыкновенный творческий подъем после недавно перенесенного тяжелого удара: Екатерина II приказала прекратить строительство Большого Кремлевскрго дворца.
В работе над дворцовым комплексом в Царицыне Баженов увидел возможность воплотить свои идеи, показать пути создания нового архитектурного направления, использующего приемы древнерусского зодчества. Создавая этот проект, он стремился к тому, чтобы отразить в новых зданиях величие Родины, пробудить чувство гордости и достоинства.
В 1775 году начал самостоятельно работать и Матвей Федорович Казаков, второй учитель Воронихина.
Воспитанник школы Д. В. Ухтомского, талантливейший архитектор, Казаков особенно известен постройками в Москве, выполненными в духе строгого классицизма. Благодаря работам Казакова в древней столице России появилось много прекрасных архитектурных произведений. «Казаковская Москва» поразила даже выдающегося французского писателя Стендаля, увидевшего ее в 1812 году. Он писал: «Меня охватило удивление, смешанное с восхищением, потому что я ожидал увидеть деревянный городок, как многие говорили, но, напротив, почти все дома оказались кирпичными и самой изящной, самой современной архитектуры. Дома частных лиц были похожи на дворцы, настолько они были богаты и красивы».