Архитектор Сталина: документальная повесть - страница 33
Мержанов представил полуголодных, скудно одетых парней и девушек всех национальностей Советского Союза летом в туче осатаневших комаров и мошек, а зимой, в сорокоградусные морозы, напористо наступающих на неприветливую тайгу. Его воображение высветило их, уставших, с кровоточащими мозолями от рукояток топоров, пил, лопат, в холодных серых палатках, землянках, с допотопными буржуйками, с едва мерцающими керосиновыми лампами. Но он понимал безграничную веру молодежи в светлое будущее, с которой они вошли в славную летопись города, страны.
Вспомнил и первостроителей с трагической судьбой. Они были истинными первопроходцами, организаторами и вдохновителями комсомольцев — строителей города. Это Ян Борисович Гамарник, коммунист с дореволюционным стажем, который после гражданской войны стал председателем Дальревкома, секретарем Далькрайкома. С его именем связано восстановление разрушенного этой войной народного хозяйства Дальнего Востока, разработка плана и первые успехи его социального подъема. С ним Мержанов не раз встречался в приемных ЦИК и Кремля, куда тот приезжал с идеями развития Дальнего Востока. Инициатива Гамарника была закреплена в важнейших правительственных постановлениях о строительстве судостроительного завода. Уже являясь начальником политического управления Красной Армии, членом оргбюро ЦК ВКП(б), он возглавлял специальную правительственную комиссию по строительству этого завода. Добираясь от Хабаровска к низовью Амура, вначале на автомашинах, а затем пешком, по пояс в снегу, он с членами комиссии определил место строительства завода, под русским селом Пермское. Вместе с Гамарником тогда шел Василий Константинович Блюхер, герой гражданской войны, кавалер ордена Боевого Красного знамени под № 1 — высшей в то время награды, Маршал Советского Союза, депутат Верховного Совета СССР, Командующий Краснознаменной Особой Дальневосточной армией. Это они предложили мобилизовать комсомольцев на строительство города.
Выяснилось, что Маршал Блюхер обладал не только талантом военного стратега, но и строителя. Он безошибочно рассчитал, сколько требуется специалистов, техники, материалов, и, как десант, высадил все это на строительную площадку. Военные инженеры, техники, квалифицированные строители выполняли самую сложную работу и обучали комсомольцев мастерству созидания, разделяя с ними тяготы первопроходцев.
Сердце архитектора защемило: за доблестный труд, за верность Отчизне Гамарника и Блюхера вместо награждения и прославления объявили врагами народа и учинили над ними расправу. Не выдержало бы сердце Мержанова, если бы тогда он узнал, что его творение — дача на Бочаровом Ручье оказалась ловушкой для Блюхера. Прославленного военачальника туда гостеприимно пригласили на отдых, а ранним утром, прямо в постели надели ему наручники и препроводили в Москву, в Лефортово, где 9 ноября 1938 года расстреляли. Наверное, специально 9 ноября — в годовщину, когда его войска во время гражданской войны овладели Перекопом.
Теперь Мержанов глубоко сожалел, что поверил в то время коварной клевете. Мысль о том, что друзья и многочисленные знакомые могут так же легко поверить и в его обвинение, потрясла архитектора. И если бы не предложение спутников сесть в машину, он долго бы стоял еще в забытьи.
Заключенный Мержанов проектировал, строил не всегда то, что хотел, но все делал честно, старательно, зная, что его труд предназначен народу. Архитектором были довольны в городе и в колонии. Крючков создавал ему условия, чтобы облегчить тяжесть неволи. По его просьбе выяснил, где находится Елизавета Эммануиловна. Мержанов направил жене три письма и деньги.
Комсомольск-на-Амуре развивался как быстро растущий центр Дальнего Востока, мощный транспортный узел, где сосредотачивались речные, железнодорожные и автодорожные перевозки людей и грузов. Естественно, требовались, прежде всего, комфортабельные вокзалы. Мержанов решил, что их нужно совместить, и создал интересный объект, в котором протяженному фасаду (он соответствовал посадочному залу) противопоставлена вертикаль башни, завершенная шпилем. Башня эта создавалась не только ради композиции, попросту, не ради красоты: в ней размещались диспетчерские службы.