Аркан для букмекера - страница 48

Антонина не настаивала. В ее планы не входило конфликтовать с сестрой. Выведать все, что интересовало, она рассчитывала иным путем: притворным участием и беспардонной лестью. Она подсела к ней на диван, обняла за плечи и, прижавшись, вытерла с ее щек слезы.

— Какая же я эгоистка. Моя сладкая девочка так переживает, а мне невдомек. Мужики, деньги. Да пропади они пропадом. Катенька, я тебе обещаю, Христом-Богом клянусь, заброшу все дела и все сделаю, чтобы ты наконец счастливо вышла замуж. Веришь мне? Обязательно сделаю так. Обязательно.

Она плеснула себе и сестре еще вина, выпила, не проронив ни слова, и в порыве нахлынувшей нежности тоже расплакалась.

— А помнишь, как нам было хорошо вместе, когда мы жили в Теплом переулке? Мама весь день на работе. Мы с тобой — две крохи — одни, предоставленные самим себе. Ходили в Парк Горького, клянчили у теток-контролеров, чтобы пропустили покататься на карусели. Я представляю, какие мы были милашки. От горшка два вершка, в одинаковых платьицах с рюшками, в чистых носочках. А какие вкусные были бублики, которыми нас угощали совсем чужие люди. Ой и хорошо же было тогда!

Сестры устроились на диване с ногами, согрелись теплом друг друга и стали вспоминать детство. Бутылка незаметно иссякла, за окном стемнело. Катерина размякла и, уронив голову сестре на плечо, задремала, время от времени нервно вздрагивая, причмокивая во сне. Глядя на нее почти с любовью, Антонина машинально теребила ее локон и думала: «Какая же ты наивная и доверчивая, как легко влезть тебе в душу. Значит, и заставить тебя молчать тоже будет нетрудно».

…Николай Рогалев все свободное время проводил у Антонины. Они уже изрядно надоели друг другу, но делали вид, что у них все в порядке. Особенно Николай, изображавший из себя Ромео. В антрактах между признаниями в любви он живо рисовал перспективы их будущей совместной жизни и все нахальней домогался денег, как он объяснял, на раскрутку.

— Вложим, как ты скажешь, на полное твое усмотрение. Хочешь в производство туфтового стирального порошка, а хочешь — фуфлыжного машинного масла? Все в наших руках. Все нужные люди — мои друзья. Триста процентов прибыли. Через полгода все вложения окупятся.

Антонина реагировала дипломатично: ни «да», ни «нет», и пока ей удавалось держать Николая в узде, но после встречи с Шацким она насторожилась.

Имущество и деньги, доставшиеся ей по наследству, располагали смотреть на жизнь с оптимизмом. Купаться в роскоши она не собиралась, а пожить в свое удовольствие имела полное право. В отличие от Липатникова, проявившего практическое участие, в расспросах Шацкого Антонина уловила скрытую враждебность, хотя и не могла объяснить, чем она вызвана. После же разговора с Катериной она запаниковала. Не дай бог, кому-то станет известно о подозрениях сестры. Не дай бог.

«Все упирается в Николая. Я бы с радостью сбагрила его Катерине. Еще приплатила бы. Да только она ему по фигу. Нужна лишь в постели».

Чем обстоятельнее Антонина вникала в возникшую проблему, тем упорнее склонялась к мысли, что сама по себе она не решится и избавиться от нее цивилизованным способом не удастся. Она, как беременность, не рассосется, а дожидаться, когда появится плод, зная наверняка, каким ужасным он окажется, она не собиралась.

— Надо что-то делать, и как можно быстрей, — сказала Антонина Рогалеву после того, как вкратце пересказала ему свой неприятный разговор с Катериной. Как никогда раньше, Антонина поняла, что развязать этот узел не удастся. Придется рубить. «А это и лучше. Одним ударом двух зайцев».

— Что ты имеешь в виду?

— То же, что и ты. Катерину надо убрать, чтобы не путалась под ногами.

— Как скажешь.

— Вот и займись этим. Только, когда соберешься, предупреди, чтобы я позаботилась об алиби. И ты не упусти этот момент.

Катерина вцепилась руками в подушку, закричала и проснулась, разбуженная собственным криком. По лицу, груди, ногам стекал струйками пот. Она села на кровати и, натянув до подбородка одеяло, сидела некоторое время неподвижно, со страхом вслушиваясь в ночные шорохи. Включила ночник. Часы показывали половину третьего.