Арканы Мерран. Сбитый ритм - страница 13

Вздохнув, я закрыла окно и начала собираться. Штаны и рубаха грубого полотна, потом шерстяные, потом меховая тога в пол, и сверху — монастырский балахон с системой верёвок, чтоб не спадал. Размерчики, понимаешь! Обувь вообще пришлось тряпками набивать. Только широкий кожаный ремень удалось подогнать впору. На него я и навесила клинок, смарадёренный в каком-то опустевшем корпусе. Но один кинжал носить — себя не уважать. Так что на другом боку притулился расфуфыренный ножик. Называть его оружием язык не поворачивался — богатая инкрустация, фигурные гравировки и прочие изыски сожрали и баланс, и боевые качества. Зато… ввергли Феррика в уважительный трепет.

Как-то я использовала этот клинок по прямому назначению — не то порезать, не то отрезать. Когда старый монах рассмотрел, что у меня в руках, то рухнул на колени и начал стучать любом об пол, как гремучая змея хвостом. Сначала думала, на месте концы отдаст. Потом очень захотелось и самой прирезать беднягу, чтобы не мучился. Но всё оказалось проще.

В моём мире подобные кинжалы, как и любые изделия Древних, имели дурную славу. А вот в Мерран наоборот, они оказались знаком высшего сословия. К нему принадлежали, в основном, те, кого у нас называли Проклятыми — потомки проводников из погибшего мира Тми. Здесь их, то-есть нас, называли Зрячие. Красиво. И ближе к нашей главной особенности — ощущать, порою даже видеть, неоднородности пространства. Здесь это умение объявили божественной благодатью, которой должно подчиняться всё и вся, и быстренько заняли вкусное место под солнцем.

Хмыкнув, я пнула дверь и вышла в промозглый коридор. Да что за фигня! Опять плесень цветок выпустила! Пахнет, как ни странно, хорошо, но на вид — словно гнойник срезали. Бррр. Как можно годами жить в таком месте? Нет уж, точно не останусь в этом мире дольше необходимого. Дела ждут, нога почти восстановилась, а тут холодно, темно, непривычная пища, слуги эти страшенные… Да ещё из разговоров с Ферриком поняла, что меня могут поймать и заставить размножаться. Потому что Зрячая. А священную кровь, видите ли, необходимо сохранять в чистоте. Идея не нова, но в Мерран это ещё и принудительно: даже бастардов-полукровок помещают в монастыри, чтоб кровь не разбазаривали, а скрещивались строго между собой, и давали «правильное» потомство. Нашли племенных ящериц!

Выйдя из корпуса, я побрела между сугробами, пиная кусок спрессованного снега. Холодный многогранник с шелестом пролетел вперёд и воткнулся в кучку на развилке расчищенных тропинок. Идти недалеко — всего-навсего в храм. Рассветная служба, завтрак — и можно заняться своими делами. Дальше тоже всё четко: полуденная служба, обед, ужин, закатное песнопение, сон. Тихо, спокойно, никто не убивает. Песнопения красивые, даже подпевать стала иногда. Вот только проповеди о том, как светило «отдает свою горящую плоть во тьму космоса, даруя тепло и свет нам, недостойным слугам его, и всепронизывающие лучи его испепеляют врагов его, а всесогревающий диск его оберегает и оплодотворяет мир его…» порядком действовали на нервы. Чтобы всем многообразием мира управлял один-единственный бог? В голове не укладывается!

Как и многое другое, впрочем. Когда я поняла, что вологоловые слуги — не странный вид животных, а переделанныелюди, хотела тут же бежать обратно в Переход, и пусть меня монторпы разорвут! В смысле, те самые монстры с человеческой головой и телом львоящерицы. Феррик утверждал, они суть воплощение искалеченных душ, застрявших в Переходах, но я склонялась к мысли, что на самом деле монторпы сбежали из Мерранских лабораторий. Тех самых лабораторий, в которых из преступников и инвалидов делали кадаргов, или попросту — Перерожденцев. Сумасшедший мир! А всё потому, что пить не положено. Вон, даже намёка на винный погреб нет. И это в такую холодрыгу! Странный у них этот господь по имени Апри, честное слово.

Службы единственному богу тоже странные. Феррик ходил вокруг алтаря, завывая что-то скрипучим голосом, сжигал еду (обычным пламенем! Обычным! Боги, ну и вонь…), поправлял складки покрывала на золотом шаре. Потом обращался ко мне за разрешением прочитать проповедь и, получив его, начинал что-то бубнить в тёмноту пустого зала. Поначалу я из любопытства пыталась слушать, но потом поняла, что бесполезно: старик то и дело сбивался с Высокого языка на Простой, и очень быстро забывал о моём присутствии. Так что, отдав долг приютившему меня богу — мало ли, лучше не гневить лишний раз — можно тихо выскользнуть прочь, туда, где меня ждал другой храм и единственное развлечение в этой горной дыре.