Арканы Мерран. Сбитый ритм - страница 4
Коридор разветвился, я завернула в короткий аппендикс. За окошком в торце тупичка светало. Стекло отсутствовало, поэтому холодный воздух приятно пробежал по волосам. Откинув выбившиеся пряди волос с глаз, я одёрнула тунику, насквозь мокрую от пота. Проверила кинжал на поясе, потом на ноге. На месте, оба. Хоть какая-то стабильность в этой жизни.
Движение справа — не слышимое ухом, мягкое. Я резко развернулась. Кошка Пиу, одна из священных красавиц дома, гордо спрыгнула с подоконника и прошествовала мимо. Да боги тебя во все дыры!
И кошаря твоего тоже. Пыхтя, в окно влез мальчишка, приставленный наблюдать за баснословно дорогим питомцем — всегда и везде, куда бы эта сволота усатая ни учапала. Я нервно усмехнулась. Повезло пацанёнку. Других-то слуг уже порезали, как и хозяев. А этого вон, священная кошка хранит.
— Дбрйутр, гспжа Взия, — деловито буркнул он, и закричал, — Богиня Пиу! Богиня Пиу! Ваше молочко! Богиня Пиу!
И дунул в кошачий свисток.
Пространство в основном коридоре шевельнулось. На выходе из тупичка, где я пряталась, появился один из наёмников, что наводнили сейчас усадьбу. На сей раз — мужеподобная баба со скорострелом в руках.
Болт оцарапал ухо, второй — руку. Но я уже неслась к двери на чёрную лестницу, что расположилась рядом с окном.
— Пиу! Как же Пиу? — взвизгнул мальчуган, которого я тоже утянула с собой.
З атем, лихорадочно вытащив огонь из ближайшей лампы, начала ставить растяжку.
— Дуй отсюда! — рявкнула я.
Мальчишка ринулся вниз. Его неслабо заносило, и он только чудом не упал в открытую шахту лифта, вокруг которой обвивалась лестница. Я тоже побежала, перепрыгивая через две-три ступеньки. Боги! Слава тому, кто приказал повесить на чёрной лестнице лампы!
За спиной грохнуло. Из стены справа брызнула песчаная крошка. Впереди кошарь оступился и скатился кубарем на площадку, под двери грузового лифта. Удачно: лифт прикрыл пацаненка от рикошета, а меня — от следующего болта. А вот железная дверь с площадки на этаж оказалась заперта. Наглухо.
Я развернулась к шахте. Лифт невозмутимо парил на изношенных колёсах Коричневого огня. Снова болт, снова осколки. Кошарь уже тянул за толстую ручку, пытаясь попасть в укрытие. Хорошее и подвижное. Только вот размер… Стараясь не думать про саркофаг и похороны заживо, я заскочила в лифт и начала микросвёртку пространства.
Кабина застонала и тронулась — медленно, слишком медленно. Разболтанные диски прокручивались, мешали управлять. Хоть скорость набрали, и то ладно. Теперь бы знать, куда ехать! Семейство древнее и богатое, большая часть усадьбы под землёй. Как потом выбираться?
— На скальном! Третий! — заголосил кошарь, — там бабка! Там никто не найдёт! Только быстрее! Быстрее!
— Хватит орать! — цыкнула я, но курс поменяла.
В конце концов, я тут всего-ничего, а этот пострел из потомственных слуг семейства. Закоулки уж точно знает.
Закоулки, и правда, оказались ещё те. Когда кабина остановилась в нужном месте, в нос ударил запах квашеного молока, солёного мяса, подкисшего хлеба. Светильник один, но всё равно видно, что пол и стены — из грубо тесаного камня. Скального камня! Ничего себе! Я слышала, конечно, что дом стоит на корнях, но одно дело слова, и другое — гулкое эхо в каменном коридоре. Даже в моей родовой усадьбе такого не было…
Мальчишка уже опрометью кинулся прочь. Прежде, чем бежать за ним, я снова раскрутила огненные кольца под полом и на потолке лифта, и услала пустую кабину обратно в пыльную шахту.
Единственный и неприятно узкий, проход привёл к череде дверей. Первая слева оказалась приоткрыта. Из широкой щели сочился свет, доносились голоса: взволнованный детский и надтреснутый старческий. Я вошла и осмотрелась.
Комната небольшая, вытесана в той же скальной породе, что и коридор. Напротив входа — несколько шкафов с толстыми растрёпанными книгами и грубо сколоченный стол. На отполированной локтями поверхности тихо тлела горелка, Пламя жевало почерневшую солому и всё никак не решалось перейти из оранжевого в голубое. Ох уж эти привычки простолюдинов — кормить цветной Огонь чем ни попадя! Руки бы поотрывала!