Арктур - страница 13

В ярко освещенной белой комнате со скрипом открылась входная дверь. На полу сидела в смирительной рубашке худосочная женщина. В лице ее не было жизни, как не хватало и молодости, при отнюдь не пожилом возрасте. На щеках черные потеки туши, в широко раскрытых глазах — безумие. Соломенные волосы давно не чесаны и сплелись, на губах чернела запекшаяся кровь. Обитые подушками стены исписаны ужасными проклятиями и изрисованы отвратительными каракулями мрачного содержания. При взгляде на нее, казалось — она поднимется, вскочит и набросится на всякого, кто войдет в эту комнату, только лишь затем, чтобы растерзать незнакомца. И хотя женщина была связана, вряд ли смирительная рубашка могла стать той необходимой гарантией безопасности, что требовалась ее посетителям.

Тем временем, в палату вошёл человек — горбатый, с разными ногами и руками, с раздутой лысой головой и не по-человечески уродливым лицом. Внешний вид вошедшего был ужасен. Один глаз огромный и выпучен, другой совсем крошечный и словно сощурен, оба выпучены, налиты кровью, и в обоих стоят хищные вертикальные зрачки. Пепельно-серая кожа гостя вся испещрена струпьями и глубокими морщинами.

При взгляде на женщину, продолжавшую сидеть на полу, любой здравомыслящий человек испугался бы, или испытал сильнейшее отвращение, однако кривой рот гостя, полный корявых коричневых зубов, растянулся в некоем подобии усмешки.

— Вставай! — гость схватил женщину на шиворот, и рывком поднял с пола. — Нас ждут великие свершения!

Женщина смотрела на стоящего перед ней горбуна несколько секунд, пытаясь что-то вспомнить.

— Ты нужна Легиону! — горбун потянул женщину за собой в коридор. Не раздумывая, та подчинилась ему.

— Я вижу музыку, — прошептала женщина бесцветным голосом.

Горбун подгонял ее, тащил по всем коридорам, что было сил — а сил у него оказалось немало — рискуя оторвать руку. Перед входной дверью клиники стояли два охранника, озадаченно глядя куда-то прямо перед собой, и никого вокруг не замечая.

— Оденься! — приказал горбун женщине, толкая ей под нос пакет с джинсами и жакетом. Той потребовалась его помощь — не так-то просто оказалось распутать смирительную рубашку.

— Вот, так уже лучше! А сейчас пошли!

Горбун вытолкал из здания женщину. Стоило ей выйти на свежий воздух, и ее взор вмиг прояснился. Осознав, что стоит на улице, одетая как попало, она фыркнула.

— Как твое имя? — спросил горбун, пристально глядя женщине в глаза.

— Лариса, милорд, — ответила та.

— А кто я?

— Император Земли, хозяин всего человечества, сошедший с небес на Землю…

— Как мое имя?

— Не знаю, мой господин…

— Вот и славно, значит память не повреждена.

— Господин, как же ваше имя? — удивилась та.

— Никак, у меня нет имени! — мрачно расхохотался тот. — А теперь пошли, службу сослужишь мне и всему Легиону.

— Какую, господин?

— Улица как нельзя подходит для таких обсуждений! — ответ Безымянного был резким. — Узнаешь, когда прибудем в Цитадель.

В небе мелькнули несколько ярких голубых огней. Огни быстро приближались.

— Это за нами, — улыбнулся горбун.

Огни приблизились, сделали над головами Безымянного и Ларисы пируэт, и те исчезли, словно растворившись в воздухе. Прохожие, находившиеся на той же улице, ничего не видели — они все стояли недвижно, и взгляд каждого был устремлен в никуда. Стоило огням умчаться вдаль, как улица ожила — люди снова спешили по своим делам, ничего не зная и не ведая о случившемся пару минут назад побеге опасной пациентки из психиатрической клиники.

Зал был высечен внутри мраморного монолита, не скромничавшего своими размерами. Вдоль стен висели алые гобелены с перевернутыми пятиконечными звездами в центре, окрашенными в черный цвет.

Под гобеленами скрывались циклопических размеров золотые статуи, каждая из которых изображала какой-нибудь человеческий недостаток. Так, одна статуя — человек с огромным пузом, поднесший к губам ножку кабана — иллюстрировала чревоугодие. Другая статуя — безобразная женщина со стройной фигурой, при внимательном рассмотрении, весьма напоминала демона блуда, совращающего равно мужчин и женщин. Третьи статуя — старик, исхудавший до такого состояния, когда он больше всего похож на обтянутый кожей скелет — перебирала в руках золотые монеты, явно свидетельствовала о жадности всем своим видом. Четвертая — стройная женщина с большой грудью, сладострастно вцепившаяся в свой огромный эрегированный член, изображала похоть. Таких скульптур в зале хватало.