Армянское древо - страница 13

поджигали дома армян. Мужчины пытались защитить своих близких, но турецкие солдаты стреляли в них. Мы поняли, что пришел день Страшного суда. Моя мать вывела нас через заднюю дверь дома в переулок, и мы вместе с другими соседями побежали по переулку. Потом один из священников направил нас в церковь. Это было святое место, и мусульмане должны были с уважением относиться к нему.

Церковь очень быстро наполнилась людьми. Почти все они были армянами, хотя и попадались семьи маронитов[3], опасавшиеся за свою жизнь так же, как и мы. В храме собрались все армяне Урфы, которые успели добежать до него. Епископ поднялся на кафедру и своим зычным голосом призвал всех к порядку, потребовав уважения к святому месту. Снаружи доносились крики разгоряченной толпы, стучавшей в огромные ворота храма. Многие женщины плакали. Другие женщины, и среди них моя мать, пытались навести порядок, помогая маленьким детям и старикам.

Один из священников начал читать молитву «Воздадим хвалу милосердному Богу», и почти все поддержали эту молитву. Может быть, и не стоило этого делать, потому что крики разгоряченной толпы снаружи все усиливались — они расценили нашу молитву как провокацию. И вдруг наступила тишина. Из-под главных ворот внутрь церкви пополз дым. Они пытались зажечь храм! Все случилось в одну секунду. Мы еще не успели среагировать, как потолок храма загорелся. Объятые паникой, мы стали кричать, предчувствуя, что вот-вот умрем.

Я находилась рядом с амвоном. Маленькая дверка, спрятанная под лестницей, открылась, и кто-то толкнул меня в темный проход. Я закричала, пытаясь известить мою семью, но не успела — меня уносила вперед толпа, напиравшая на меня сзади. Проход вел к маленькой крипте, от которой поднималась каменная винтовая лестница на одну из башен, стоявшей по соседству с церковным кладбищем. Я не знала, куда выведет тот проход. Дым начинал заполнять его, и, кашляя, я вышла на воздух, а вместе со мной еще пять или шесть человек.

Думаю, что только нам и удалось спастись. Обернувшись назад на храм, я увидела, что он превратился в огромный пылающий погребальный костер. Жар обжигал щеки, и слезы тут же высыхали. Там нечего было больше делать, и мы в замешательстве, в глубоком горе отошли от того места, где пережили такое страшное несчастье.

Едва мы вышли из церкви, как в нас стали бросать камни. Камень попал мне в голову, и я упала, как подкошенная.

Я пришла в себя в какой-то темной комнате. Поднеся руку ко лбу, я пыталась унять нестерпимую боль, и вдруг почувствовала, что пальцы мокры от крови. Я вспомнила все, что со мной произошло, и меня охватило чувство тоски и неверия в то, что с нами стряслось.

Я пролежала без движения несколько часов. Какие-то тени входили в комнату и выходили из нее, и я поняла, что осталась жива. Что произошло со мной, я не понимала, и пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы понять, что именно случилось. Кто-то проникся сочувствием ко мне и спас меня при крайних обстоятельствах.

Какие-то женские руки помогли мне прийти в себя. Я хотела спросить, кто они и почему помогали мне, но не смогла произнести ни слова. Мне поднесли чашку чая, и я сделала несколько глотков, хотя и приняла твердое решение умереть. Как легко было умереть, и одновременно как трудно!

Я провела в той комнате нескольких дней. Одна старушка давала мне еду, промывала рану на голове, очищала язвы на ногах какой-то коричневой жидкостью. Когда я набралась сил, я встала и прошла от одной стены к другой. Я не могла думать о том, что произошло со мной, потому что каждый раз, когда я вспоминала, меня охватывала паника и я теряла способность размышлять.

Однажды утром старушка попросила меня переодеться. Я отказывалась, но она настояла, говоря, что иначе ее накажут, поэтому я уступила ей, хотя и очень неохотно. Потом она причесала меня как смогла тщательно, и я подчинилась ей, не понимая, что именно меня ждет.

Она проводила меня в сад. Мы находились, видимо, в большом доме, потому что вошли в выложенный камнем внутренний дворик, который иногда служил входом. Потом она провела меня в полутемный салон и сделала мне успокаивающим жест.