Арнольд–китолов - страница 2

— По вам не заметно, что вы любите загорать.

— Загар сошел… Да, да, сошел. В таких обстоятельствах… Одно могу сказать совершенно определенно: я воспитывался не в тепличных условиях. Но оставим эту тему. Вернемся к прогулке…

Чиму выскочила из–за стола и приоткрыла большую застекленную дверь, за которой в теплом сыром свете мокнул сад. Из–за дерева показался мальчишка в синей рубашке. Одной рукой он держался за ствол. Мальчишка завертелся вокруг дерева и помахал Чиму.

— Выходи!

Девочка и бровью не повела. Не обратила она внимания и на свою мать, которая, продолжая шить, спросила:

— Ты кончила, наконец, завтракать?

Чиму придвинулась к Арнольду. Может, она хотела послушать его историю?

Арнольд так взмахивал руками, словно плыл по воздуху к танцовщице.

Мать легонько стукнула его по голове:

— Не вертись!

— Пожалуйста, как вам угодно.

Росита Омлетас спросила с некоторым нетерпением:

— Могу я, наконец, дослушать рассказ об этой вашей прогулке?

— Мне нелегко говорить, милая барышня! — Арнольд грустно помолчал. И вдруг почти весело продолжал: — «Прекрасная лавочница Жужи!» Эту пьесу мы смотрели в театре накануне вечером и теперь обсуждали спектакль. Лавка Жужи кишела господами в серых жилетах. Все они толпились вокруг красивой лавочницы. Пели, размахивали шляпами. Некоторые даже забрались на прилавок. В лавке всюду были разбросаны ботинки. Жужи вынимала все новые и новые коробки с обувью. Ей хотелось продать ботинки. Но господа в серых жилетах были поклонниками, а не покупателями. Все они были влюблены в Жужи. Но никто из них даже домашних туфель не купил. Один господин в сером жилете сбросил с ног свои ботинки. Остался в одних полосатых носках и принялся щелкать пальцами.

— Глупая пьеса.

— Да, довольно глупая, но музыка к ней… — Арнольд сделал движение, словно собираясь пуститься в пляс, но опрокинулся на колени матери. — Я, разумеется, никогда бы не поставил ее в своем театре.

— У вас был театр?

Ответить Арнольд не смог. Игла застряла в нем, и мать Чиму нетерпеливо пыталась ее выдернуть.

— Я бы охотно все это бросила, а его попросту выкинула бы!

— Ты собираешься выкинуть директора театра? — Чиму с изумлением взглянула на мать.

— Какого еще директора? Где ты видишь директора театра?

Арнольд оскорбился:

— Вероятно, уважаемая мама никогда не слыхала о ревю Арнольда.

Росита Омлетас с изумлением спросила:

— У вас был театр–ревю?

— Театр–ревю Арнольда был известен даже за рубежом.

— Если бы я еще хоть раз смогла выступить в ревю!

— О барышня, нам следовало встретиться раньше… К сожалению, мой администратор довел театр до разорения. Он злоупотребил моим доверием. Дело в том, что сам я занимался только художественной частью. Тут и удивляться нечего…

Чиму запрыгала вокруг Арнольда:

— Администратор! Администратор!

— Сначала директор, теперь администратор! — Игла опять засновала в Арнольде.

Пришлось ему еще раз нырять матери в колени. Теперь голос его донесся откуда–то из складок юбки:

— В своем нынешнем положении я, конечно, не могу раздавать легкомысленные обещания, но смею вас заверить, барышня Росита, что ваше имя будет напечатано большими буквами на афише! Мы и с Аги уже обсуждали, какую роль она получит в моем ближайшем ревю. Я просил ее сбросить несколько лишних кило. Бесспорно, Агика умеет хорошо держаться, ловко двигаться, и, что еще важнее, ее очарование неотразимо! Но она пухленькая. А это опасно, за фигурой надо следить.

— Я с Агикой не знакома, но что касается меня…

— О, вы совсем другое дело! Мне хотелось бы поручить вам роль в какой–нибудь музыкальной пьесе–фантазии. В мюзикле… как это теперь называют.

— В мюзикле… — мечтательно повторила испанская танцовщица.

Она чуть было не сказала: «Благодарю вас, Арнольд, право, это очень мило с вашей стороны». Но вовремя спохватилась. Даже рассердилась на себя. По–настоящему разгневалась. «Вот глупая гусыня! Принесли сюда этого оборванца, которого нашли при весьма подозрительных обстоятельствах. Он меня всякими подозрительными историями пичкает. А я их проглатываю! Всему на слово верю! Всему, о чем болтает этот проходимец! Даже тому, что у него снова будет театр! Ревю… Ревю Арнольда! И мне дадут роль… Арнольд мне окажет протекцию!»