Артефакт. Эпизод второй - страница 11
Дмитрий Светлов, обычный екатеринодарский предприниматель, с традиционным для наших широт видом деятельности — фермер. Крупный, богатый, законопослушный, с неплохими связями в городской власти, но и не более того. Такой характеристикой может похвастаться каждый делец, оборот компании которой превышает сотню миллионов рублей.
Полтора года назад он решил немного разнообразить свой бизнес — вложился в новое направление, в котором, к слову, понимал гораздо меньше чем в выращивании подсолнечника. Однако, как умный человек, он не стал постигать все тонкости нового дела самостоятельно, а взял для этого партнера — Виктора Гущева.
Этот, с позволения сказать, бизнесмен, относился к категории людей, которых мои бывшие коллеги из УБЭПа называли хроническими неудачниками. В том смысле, что все проекты, за которые он брался, а таких с момента его совершеннолетия до недавнего времени насчитывалось уже одиннадцать штук, заканчивались банкротством и потерей средств. Как человеку с такой репутацией мог поверить Светлов — это вопрос отдельного расследования, но вот поверил и, что самое странное, не прогадал.
Для Гущева компания по прокату велосипедов и электросамокатов стало первым проектом, который не развалился после трех месяцев работы. За год вложенные Светловым пятнадцать миллионов (плюс собственные пять), он превратил в шестьдесят.
В этом месте, признаться, я немного недоверчиво посмотрел на Лхудхара — такие суммы на прокатном бизнесе? Нет, понятно, что в экономике я дерево тополь, но — как? А потом, листая материалы дела, в которых, в том числе, имелись и финансовые отчеты, прозрел.
Все оказалось просто. Город южный, холодный период максимум два месяца, студентов — тьма-тьмущая, а приезжих еще больше, так что катайся хоть круглый год, в то время, пока в твоих краях снег по колено лежит. Ну и грамотное финансовое управление Гущева, который всю свободную прибыль вкладывал в развитие, в результате чего к концу первого финансового года, смог почти полностью выдавить из Екатеринодара конкурентов и вплотную подойдя к экспансии на курортный Сочи.
А потом Гущев умер. Ничего криминального, обычный сердечный приступ, к которому привели физическое и нервное истощение — бизнесмен отдавался новому и первому взлетевшему в своей карьере делу с полной самоотдачей.
Бывало, конечно, и такое, но — полиция-то тут при чем? Тем более, УБОМП? А оказалось — очень даже при чем! Светлов обратился к нам с заявлением, в котором утверждал, что смерть его партнера не была естественной. Что ее подстроили, используя для этого, цитата — проклятый артефакт. И сделал это ближайший родственник Гущева, к которому перешла его доля совместного бизнеса — его жена.
«Чушь! — сказал тогда мой бывший коллега Олег Морозов, проведя обязательное расследование по заявлению. — Обычный спор хозяйствующих субъектов. Светлов просто хочет забрать долю умершего партнера и стать единоличным владельцем бизнеса!»
«И я с ним согласен. — не очень, впрочем, уверенно, продолжил свой рассказ Агрих Дартахович. — В том смысле, что не бывает проклятых артефактов — это из области ненаучной фантастики».
«Почему? — тут же уточнила Кэйтлин, когда я вечером рассказывал ей о нашем первом деле. — Это же магические предметы!»
В ее понимании одно другому не противоречило. Пришлось отвлечься и прочесть небольшую лекцию о магии в общем и артефактах, в частности. Которая сводилась к двум простым тезисам. Первый — артефакты являются физическим вместилищем для, грубо говоря, законсервированных заклинаний. Любых, в том числе и проклятий, которые, к слову, могут использовать все три Старших расы и даже кое-кто из Младших. Другими словами, вместилищем проклятья артефакт быть может, а вот проклятым — нет.
«Какая разница?» — раздраженно фыркнула девушка.
И, в общем-то была права, формулировка больше относилось к профессиональной терминологии, чем к факту смерти предпринимателя. Но был еще второй тезис: магия всегда оставляет после себя следы. А тело Гущева, после заявления Светлова, было детально изучено на предмет следов любой магии. И в заключении черным по белому было написано: «Смерть наступила в результате естественных причин».