Артефакт катаклизма - страница 10

Полковник даже мысленно возрадовался двум прожекторам, установленным у тропы. Новый гарнизон хорошо вооружённых бойцов синдиката. На глазах Хокинса один из наёмников перезаряжал крупнокалиберную снайперскую винтовку Barrett M95. Одну из пяти, которыми командир заставы наблюдателей НАТО расплатился за прошлый контракт. Убойная штука, только у морпехов в «Black Citadel» винтовок достаточно, а за пределами базы они им ни к чему. Зато наёмникам приглянулись. И сколько ни ругал себя полковник за такое кощунственное отношение к казённому имуществу, но новейшее оружие — единственное, что может предложить генеральный представитель местному заправиле. А исход проведённых операций намного важнее.

Мёртвый город. Если лес был адом, то этот островок бетона на карте Зоны больше похож на чистилище. Абсолютно пустые проёмы окон, в которых прячется тьма, тихое завывание ветра, напоминающее голоса пострадавших в авариях. Как в первой, так и во второй. Это место навевает кладбищенскую тоску и чувство безысходности.

— Командир будет ждать вас в подвале вон той пятиэтажки, — наёмник протянул руку в направлении обтрескавшейся жилой постройки. Генеральный представитель знал это. А наёмник не впервые встречал Хокинса. Ему, видимо, просто хотелось что-нибудь сказать. Тишина пустых проулков порой давит на психику.

Группа двинулась к крайнему подъезду. Типичный интерьер советского периода: лестница с правой стороны уходит вверх, с левой — вниз, в подвал. Левая упирается в железную дверь, которая сейчас раскрыта настежь. Перила местами выгнуты под неестественным углом. У входа в подъезд стоят солдаты в экзоскелетах, держащие в руках пулемёты M249. Оба узнали полковника — человека, уже не в первый раз посещающего их лидера. Один из них коротко кивнул Хокинсу, пропуская его вовнутрь.

— Ждите здесь, — приказал он морпехам, а сам спустился вниз.

Сухой, хорошо проветренный подвал. Никакой сырости, хотя и сыреть тут уже двадцать шесть лет как нечему. Плюс наёмники для комфорта своего лидера неплохо прочистили подземные помещения. Полковник двинулся вперёд, на еле пробивающийся свет, исходивший в конце подвала.

В маленькой бетонной комнатке, вдоль стен которой пролегал дряхлый телефонный кабель, за большим столом восседал предводитель наёмного синдиката. На тёмной поверхности массивной мебели стояла лампа-керосинка. Тусклый огонь освещал густую седую бороду и усы, испещрённое морщинами лицо и хищные чёрные зрачки глаз. В узких кругах, а в других он не водился, его называли Душманом. Хокинс до сих пор не мог понять, за что его так нарекли: за злость и жестокость, которой он прослыл среди лидеров группировок, или же командир наёмников действительно в своё время воевал на стороне моджахедов. По правде, всё равно. Зона стирает грани прошлого, ибо здесь оно ни к чему. Вчера может напомнить о себе единожды, способно нахлынуть воспоминаниями, но чаще всего просто остаётся за железным занавесом сегодня. Просто некогда перебирать события даже двухдневной давности, не говоря уже о многолетнем прошлом за Зоной.

Душман указал ладонью на приставленный к столу металлический стул. Джеймс сел.

— Полковник, — заскрипел глухой голос военачальника солдат удачи, — что за срочность? Вы прислали сообщение несколько часов назад и сразу же прибыли.

— Дело не терпит отлагательств, — ответил Джеймс по-русски с небольшим акцентом. Выучить язык его обязало руководство. — Я сам накануне узнал о предстоящем. То, что намереваются сделать другие, должно быть остановлено.

— В чём суть проблемы?

— Скоро в Зоне объявятся военные сталкеры с непростой задачей. Я не знаю когда и где именно, но в том, что этот день настанет в ближайшие недели, не сомневаюсь. Задание само по себе — чистое самоубийство. Но результат будет ещё хуже.

В голосе американца Душман выявил нотки волнения, как бы тот не старался скрыть их за сталью строгости и хладнокровия.

— Мне нужны ваши люди. Я мог отправить своих, уже успевших обучиться работе в Зоне, но таких у меня немного, и ещё один фактор: их могут опознать. Если мировое сообщество узнает, что на офицеров спецназа напали наши люди, поднимется скандал. Официально мы не можем предпринимать силовых актов, которые не касаются нас прямо и не несут угрозы нашей деятельности.