Артем - страница 47

Артем, шедший в атаку в первом ряду дружинников, остался жив. Дружинники засели за укрытиями и продолжали вести огонь по войскам. Тем временем вся огневая сила правительственных частей обрушилась на осажденный завод Гельферих-Саде. Из трехдюймовых орудий полетели снаряды.

Со слов очевидцев можно составить картину неравного боя регулярных воинских подразделений всех родов оружия — пехоты, конницы, артиллерии — против вооруженных чем попало дружинников и рабочих на заводе Гельферих-Саде.

Брат Димы, командира дружинников-боевиков, Константин Бассалыго стоял под деревом рядом с кирпичным забором. С этой позиции бой, по его свидетельству, развертывался так:

— По всей площади раздалась трескотня пулеметных и ружейных выстрелов, звук которых сразу заглушили три орудийных раската. Два снаряда пробили стенку наружного фасада завода, осыпая наших боевиков кирпичом и штукатуркой. Третий снаряд был направлен в железные ворота завода. Ударом был разрушен верхний железный горизонтальный упор ворот, который со свистом и шумом вместе со снарядом пролетел недалеко от меня в глубь завода.

Пулеметные пули беспрерывно свистали по крыше здания, отсекали ветки деревьев и сбивали снег. Ветки эти со снегом падали вниз и осыпали меня, стоявшего под деревом.

Стрельба из пулеметов и ружей велась не только по осажденным, а почти по всем прилегавшим к Конной площади улицам, где скопилось много рабочих, решивших при звуках горниста броситься на солдат и захватить пулеметы. Но отчаянная отвага почти безоружных людей была разбита пулеметным огнем.

Через пару минут орудийный залп повторился. Снаряды пробили стены завода, произвели опустошения внутри зданий, где засели наши боевики. Что могли эти беззаветно храбрые люди противопоставить снарядам? Свои револьверы, которые никакого вреда не могли причинить солдатам, стоявшим от завода на расстоянии пятисот метров.

Другой участник восстания на заводе Гельферих-Саде, А. С. Шаповалов, так описывает пережитое во время событий 12 декабря:

«…Метальщики бомб были все товарищи, мне мало знакомые… В ближайшем около меня простенке стоял также с бомбой в руках, как мне показалось, мальчик лет 16 с очень тонкими чертами лица. Всмотревшись ближе, я заметил, что это была девушка, переодевшаяся, чтобы принимать участие в боевых действиях, в мужское платье… На миг прибежал к нам комендант Николай. Он отдал последний приказ, как обращаться с бомбами.

— Выбивай, товарищи, окна!..

Метальщики бомб стояли в простенках окон наготове. Во рту каждого дымилась папироска, чтобы зажечь фитиль и бросить вниз через бойницы бомбы. Грянул выстрел, что-то рухнуло, ударило в стену… Здание, как мне показалось, пошатнулось. Силою удара снаряда, отдавшегося сквозь стену, меня отбросило от стены аршина на полтора. Тотчас раздался второй выстрел, третий, четвертый. Отбрасываемые ударами снарядов, мы снова немедленно подскакивали к стене. С потолка сыпалась известка, воздух наполнился густой красной кирпичной пылью. Тряслась стена, шатался под нашими ногами пол. Ухали орудия. Я насчитал не менее 20 пушечных ударов. Вдруг, после того как я оказался отброшенным особенно далеко ударом снаряда от простенка, у которого я стоял, послышался страшный треск, все закачалось, и значительная часть стены во всю вышину помещения рухнула вниз.

Группу бомбометателей раздавил рухнувший простенок. Влетает в здание снаряд, оторвана нога у одного из боевиков, разворочен бок, вываливаются кишки. Несчастный человек понимает, что это конец, он просит товарищей оборвать его страдания, застрелить из револьвера. Но кто способен сделать такое? Сосед, к которому обратился с этой страшной просьбой умирающий, через минуту падает контуженный новым разрывом снаряда, он очнется лишь в больнице».

Артиллерийский огонь прекратился. Из развалин вытаскивают раненых и убитых, сносят их в столовую завода.

Сопротивляться охотничьими ружьями и револьверами нападению целой армии превосходно вооруженных солдат, сопротивляться артиллерийскому огню бессмысленно. Помощи ждать неоткуда.