Артемка - страница 28

Потом уже без труда нашел магазин кожевенных товаров и там купил кусок тонкой и мягкой, как масло, шагрени.

На вокзал Артемка возвращался пешком. Его томила жажда, во рту все пересохло, и он останавливался чуть ли не у каждой квасной будки.

По пути попался галантерейный магазин. Артемка опять остановился и долго рассматривал через зеркальное стекло витрины коричневые и черные бумажники. Он развернул шагрень и сравнил ее с кожей бумажников. Сравнил и, хоть сильно болела голова, улыбнулся: нет, его бумажник будет куда лучше; такого бумажника Пепс нигде не найдет, даже в Москве.

Вот наконец и вокзал. Народу как будто стало еще больше. И куда они все едут? С мешками, с сундуками, с детьми… От гама и детского плача голова еще сильнее заболела. К тому же сказали, что поезд отправляется только ночью. До ночи еще часов шесть, не меньше.

Артемка поискал себе местечко, но все было занято. А стоять уже было не под силу. И тут он увидел, что из-под скамейки вылезает кудлатый и оборванный мальчишка. Артемка присел и заглянул вниз. Там было пусто и, как показалось ему, даже уютно. Артемка отвел чьи-то свисавшие ноги и залез под скамейку. Он засунул покупки под рубаху и, прижимая их к груди одной рукой, другую подложил себе под голову. Он думал, что полежит немного и голова перестанет болеть. Только не надо спать, чтобы не пропустить поезд. Да и обокрасть могут в два счета - в Ростове жуликов хватит. Но едва он закрыл глаза, как увидел мужика с соломой в бороде. Мужик наклонился и задышал Артемке в лицо. «Уйди, - сказал Артемка, - мне жарко, уйди!» Мужик откинулся и что-то сердито проговорил, а потом вложил два пальца в рот и страшно, по-разбойничьи засвистел. Артемка испугался, мужик захохотал, вскочил на бело-розовую свинью и умчался, болтая ногами. Потом долго ничего не было, только кто-то тоненько, как комарик, плакал над самым ухом. А потом пришел сосед Петрович и принялся тормошить Артемку за плечи. Артемке не хотелось вставать, и он замычал, чтобы тот его не трогал. Скамейка затряслась, под нею застучали колеса, и она куда-то поехала…

Когда Артемка открыл глаза, то сначала ничего не понял: везде стояли кровати, а в кроватях лежали бледные, покрытые простынями люди. Одни спали, другие смотрели в потолок, а иные скрипели зубами и что-то бормотали, не раскрывая глаз. На соседней кровати лежал черноголовый парень с красным, как после бани, лицом. Глаза у него были закрыты, но он безостановочно кричал:

- Папаша, держитесь за гриву! Папаша, держитесь за гриву!

Сам Артемка тоже лежал на кровати, и на нем была такая же ночная сорочка, как у всех.

«Как же я попал сюда? - подумал он. - Не иначе, это больница».

Потом вспомнил, что лежал на вокзале под лавкой, и в испуге зашарил руками по кровати. К нему подошла женщина в белом заношенном халате, взяла его за плечи и положила на подушку.

- Тетенька, - сказал Артемка жалобно, - а где ж парча?

Женщина усмехнулась и покачала головой.

- Парча! - сказала она шепотом. - Придет же в голову такое!

Тогда Артемка закрыл лицо руками и заплакал. Женщина наклонилась, отняла руки и посмотрела в мокрое от слез лицо.

- Да ты, никак, очнулся? - удивилась она.

- Очнулся, тетенька, - сказал Артемка всхлипывая.

- Так чего ж ты плачешь? Очнулся - значит, жить будешь.

- У меня, тетенька, парча пропала… Тут вот, под рубахой была. Парча и шагрень…

- Ишь ты! - сказала женщина. - А я думала, что ты бредишь. Ну, не плачь, может, она и не пропала. Вот придет кастелянша, мы ее и расспросим.

- Расспросите, тетенька, - попросил Артемка. - Я вам за то штиблеты починю или еще что…

- А ну тебя! - засмеялась женщина. - Тебе и говорить-то, по правилам, не полагается, а тоже туда: «Починю!»

Утром пришла кастелянша и принесла парчу и шагрень.

Обрадованный Артемка спрятал сверток под матрац.

Через несколько дней его выписали.

Худой и бледный приехал Артемка в свой город. Он сильно ослабел и раз десять отдыхал, пока добрался до будки. А тут еще ключ пропал - наверно, под скамейкой остался. Пришлось соседа Петровича звать, чтобы вместе замок отбить.