Артизан - страница 24

В тот день он вернулся домой пораньше. Хлопотал на кухне, готовил ужин. Представлял себе, как они сядут с батей за стол, тот похвалит готовку, скажет снова, что сын просто закармливает его. Мишка поглядывал в окно, не хотел пропустить возвращение Иваныча. Потом вдруг, в сгущающихся сумерках увидел знакомую фигуру на лавочке у подъезда. Выскочил опорометью на улицу. Степан Иванович сидел взявшись рукой за грудь. В свете только зажегшихся фонарей проступала синюшная бледность на лице.

– Щас сына, отдышусь и пойду…

Миха упал перед ним на колени, заглянул в лицо. То что он увидел, не понравилось категорически. Парень вскочил, с натугой поднял отца на руки и не замечая веса кинулся в дом. Там положил его на диван, расстегнул рубаху, прижался ухом к груди. Кинулся в коридор к телефону…

Скорая приехала быстро. Врач посмотрел только, вздохнул и сел к столу, выписывать свидетельство о смерти.

– Фронтовик? – Спросил он подняв голову от бумаг. Мишка с трудом кивнул. В горле стоял тугой ком, говорить было попросту невозможно. – Сердце. Сейчас многие из них так уходят.

Потом пришли санитары, погрузили тело на носилки, вышли горбясь на лестницу. А Михаил так и стоял с протезом в руках. Прижимал к груди железку и, и пытался понять, что же происходит. В открытую дверь заглянула бабушка Клава. Взяла парня за руку, причитая тихонько отвела в комнату, посадила на кровать. Он двигался совершенно механически, переставлял ноги словно робот. Мыслей в голове не было. Только ком в горле не давал дышать и глотать…

Следующие дни слились в какой-то калейдоскоп. Всплывали знакомые и не слишком лица, Палыч что-то грустно говорил и хлюпал носом, соседка на кухне. Похороны, поминки. Мишка пришел в себя только на третий день. Он был один в квартире, сидел на диване в гостиной. Сердце болело так, что даже моргать страшно. Ощущение было, что только пошевелись и оно, сердце просто разорвется на куски. Постепенно парень собрался с силами и встал. Пошатываясь вышел в коридор к зеркалу. Оттуда смотрело осунувшееся почерневшее лицо.

Он прислонился лбом к гладкой поверхности и "гость" сделал также. Потом Заер обнял парня за плечи и они замерли. Шевелиться не было ни сил ни желания. Наконец отстранились и тот, кто всегда в последнее время был рядом, за плечом, посмотрел Михаилу в глаза.

– Готов? – Спросил он одними губами.

– Готов! – Парень смотрел твердо и прямо.

Теперь он был один. Цельный и неделимый. С памятью "гостя" и чувствами самого себя. Новый и одновременно тот же самый. Так что, когда следующим утром явился "кум из райкома" Мишка уже находился в относительном порядке. Райкомовец мялся, силился выдавить из себя слова утешения, однако видно было, что он принес неприятную весть. Парень даже догадывался какую.

– Квартира? – Спросил гостя в лоб.

– Ну да, она же числится за заводом, а ты… Ну в общем…

– Понимаю. Я собственно уже и вещи собрал. – Михаил кивнул на рюкзак в прихожей. Потом подошел к шкафу, – есть еще одно дело для вас. Батины ордена. Возьметесь сохранить?

– Конечно, – "кум" бережно принял парадный пиджак Иваныча, кивнул на пустое место в орденах, – а там что было?

– На память оставил, – Миха насупился, – "Отвагу".

– Ладно. Сам-то куда пойдешь?

– Так мне через месяц в армию. У меня уже и повестка на руках.

– Так может, на этот месяц останешься здесь? Я договорюсь, подождут они…

– Нет, спасибо конечно. Но я и сам не хочу здесь оставаться. – Парень смотрел твердо, – у меня есть где перекантоваться. Всего хорошего. Ключи на столе.

Обустроился Михаил в мастерской автобусного парка. Палыч звал к себе, но он отказался. Хотелось побыть одному, насколько это возможно. Потертый и местами продавленный диван в мастерской подходил для этих целей почти идеально. Первым делом, дважды сирота, занялся медалью. Отсоединил колодку, продернул шнурок в кольцо и повесил себе на шею. "Отвага" устроилась на ребрах так привычно, словно всегда там была. Забросил свой рюкзак в шкафчик и с головой погрузился в работу.

Мишка вставал теперь с первыми лучами солнца. Бежал круг вдоль забора, потом разминался в дальнем углу парка. Там сохранилось несколько чахлых деревьев. Когда-то тут по-видимому был яблоневый сад, потом разбили предприятие транспортников. Однако несколько яблонь уцелело. Одичали, стали тонкими и кривыми, но тем не менее крошечные яблочки висели на ветках. Здесь-то парень и облюбовал себе место для тренировок.