Арзамас-городок - страница 54

В 1916 году Константин Георгиевич побывал в Арзамасе:

«Вырос я на юге и до сих пор не видел еще таких уездных городков, как Арзамас, — типично русских, вплоть до причудливых резных наличников, неизменной герани на окнах и дверных звонков, дребезжащих на заржавленной проволоке.

Старый Арзамас остался в памяти как город яблок и церквей. Базар был заставлен корзинами с желтыми, крепкими яблоками и куда ни взглянешь — всюду было такое обилие золоченых, похожих на эти яблоки, куполов, что казалось, этот город был вышит в золотошвейной мастерской руками искусных женщин. Есть сотни маленьких городов в России. Никто даже толком не знает о их существовании. А вот Арзамасу повезло. Он вошел в народную поговорку: „Один глаз на нас, другой — на Арзамас“».

В 1654–1655 годах на Русь незванно-непрошенно явилась чума и, как писал летописец, «бяша мор зол на люди, не успеваху живые мертвых погребати».

Бубонную болезнь назвали «черной смертью», моровым поветрием, «трясовицей с пятнами». Вольготно прошлась беда и по нижегородской земле. В самом Нове-граде болезнь унесла 1836 человек, а в Нижегородском уезде 3666. Вокруг городов и сел ставили «заставы крепости», «засекали» дороги, чтобы сторонние не могли въезжать в села и деревни. Трупы умерших приказывали хоронить на своих дворах. Надо думать, что чума не обошла и Арзамас.

1773 год. В России свирепствовала эпидемия язвы, которая распространилась по всей России. Только в Москве коварная выкосила 56 672 человека. Воровски язва, конечно, добегала и до Арзамаса.

Холера начала посещать Нижегородское Поволжье, арзамасские земли давно. Она воровски проникала сюда Волгой или по Саратовскому тракту. В Арзамас привозили ее и с Макарьевской ярмарки. Впервые в XIX веке, в 1812–1813 годах, объявилась холера под Арзамасом, в селе Кожино. В самом Арзамасе памяти о холере этого времени не сохранилось, знать, страшная гостья миновала город.

Заболевал человек холерой… Его начинала мучить рвота, понос, корчи в ногах. С ужасом вспоминали после тот черный год, боялись называть его холерным, памятуя, что не зови беду, она отзывчива… И соглашались в разговоре: время-то какое было, и лягушка, бывало, не квакнет, все живое пряталось и замирало.

1830 год помнился народами Поволжья — долго помнился, бедовым. Опять холера пробежалась по бесконечным просторам и унесла множество жизней.

Бедствие вызывало страх уже потому, что врачи еще не знали способов борьбы с заразой-поскакухой. Вначале холера объявилась в Нижнем Новгороде. Как раз открылась ярмарка и сразу умерло несколько человек.

Догадались повсеместно держать карантины. Не впускали в Арзамас и не выпускали из него ни конного, ни пешего. Власти распорядились обрыть город рвом. Предупредительной мерой оказалось курение навоза в том же рву и близ оного.

Источали навозные кучи едкий дым, и верилось, что он отгонял заразу. Нехитрыми оказались и другие предосторожности. Следовало пить настой ромашки, обтираться сухой тканью, употреблять чеснок, иметь под рукой вино настоянное на перце с редькой, пить деготь…

20 сентября холера-таки перепрыгнула через ров и прогулялась по Арзамасу, показала себя внизу на постоялых дворах.

21 сентября арзамасцы совершили крестный ход вокруг всего города… 24 числа умерла мещанка Бирюкова, городничий запретил отпевать ее в соборе, отпели на Тихвинском кладбище. 12 октября, в воскресенье, по просьбе граждан, архимандрит Спасского мужского монастыря совершил молебствие в соборе об избавлении людей от бедствия…

Все же Арзамас потерял в тот год несколько своих горожан.

В это тревожное время в своем болдинском имении холерой был задержан А. С. Пушкин. Местное начальство рекомендовало коллежскому секретарю, стихотворцу Пушкину служить «по холере». Поэт отнекивался: осень оказалась для него «детородной», он много писал. Тут в Лукоянов проездом нагрянул сам министр внутренних дел граф А. А. Закревский и уж поневоле пришлось принять на себя должность «попечителя квартала». В этой неожиданной своей службе поэт и произнес мужикам в болдинской церкви пространную речь о холере: объявил нехитрые меры предосторожности, а заодно и пожурил своих подданных за ленивый платеж оброку — лености этой крепостные Болдина, Кистеневой и Львовки были очень даже подвержены…