Арзамас-городок - страница 67
Еще не избылись из памяти названия арзамасских кабаков. На Соборной площади зазывал к себе «Большой». «Рожок» открывал свои двери на улице Спасской, а «Разувай» на Верхней Набережной. Знаменитая «Ямка» прижилась на Благовещенской площади, «Тройня» находилась в Мучном ряду, а «Тычек» на Сенной площади близ Теши.
— Чадно, душно и бездушно, — отзывалось о кабаках большинство арзамасцев.
Это верно! Хватало в заведении всякого непотребства: звону-гаму, стуку-бряку, споров и свар. В кабаке Филино пили, да Филю и побили. Там мужик пел-орал, честь пропивал, жизнь свою умалял. Так-то!
Одно время подешевело вино. Многие в Арзамасе начально соблазнились, стали прорубать среднее окно в уличном фасаде дома и вешать над новоявленной дверью манящую вывеску: «Питейный дом…» такого-то. Но вскоре большинство из этих торгашей свернули «дело». Православная душа, наблюдая, что стало появляться пьянство, знать, стала маяться, что грешит, а грех-то наказуемый пугал… Как же, ведь в чем весь труд за стойкой: этому недолить, этого пьяненького обсчитать, а наедине разбавить водичкой ту же водочку… У каждого богатства, как попристальней-то поглядеть-разобраться, подоплека страшная…
Государственная винная монополия в России введена в 1897 году. Прежний кабак в народе частенько стал называться «монополькой».
Что же пили во второй половине прошлого века, что продавалось в арзамасских кабаках: «Вино полугарное», «Водка горькая», «Сладкая водка», «Ром», «Кизлярская водка», «Бальзин». Ну и разные фруктово-ягодные вина. В почете оставались наливки и настойки «Рябиновая», «Вишневая», «Смородиновая», лечебная «Ерофеич».
В магазинах наблюдалось значительно большее разнообразие крепких напитков и иностранных легких виноградных вин. Славилось отечественное шипучее «Цимлянское».
С середины прошлого века в городе появилось пиво местного завода И. И. Стрегулина. Стали открываться пивные.
Где мог поесть приезжий в Арзамасе?
Издревле «перехватить», «заморить червячка» можно в базарные дни на торгу, а ежедневно широко открывал двери Обжорный ряд на Нижнем базаре. И, конечно, в трактирах.
Трактиры заводили чаще третьеразрядные для простого народа. Перворазрядные принимали «чистую публику». В так называемых «коммерческих залах» этих заведений обычно сходились купцы и, не торопясь, за чайком, свершали разные торговые сделки.
В начале XIX века в Арзамасе открыты трактиры Монахова и Чичканова. В то же время открылся и трактир Лопашевых. Это тех самых, которые потом прославились своими заведениями в Нижнем Новгороде и Москве.
Многолюдье приезжих в Арзамас вызвало появление еще двух трактиров. Один размещался в собственном доме купца Студенцова в ряду торговых лавок, а второй в доме купца Белянинова на Нижнем торгу.
В начале этого века в связи с оживлением промышленности и торговли в городе открываются трактиры Судьина, Прокудина, Колесова, Бебешина, Горикова, Суеткина.
В третьеразрядных трактирах кормили дешево. Так, большая чашка щей со свининой стоила пять копеек. Любили приезжие на базар крестьяне попить чайку в трактирах. Перед чаепитием закусывали воблой, таранью, дешевой икрой. Чай приносили парами. К нему подавались калачи, баранки… Подолгу засиживались мужички в разморном тепле трактира. Торопиться, особливо зимой, некуда, каждый сам себе хозяин, ни тебе гудка, ни звонка, ни хозяйского окрика…
Стали появляться в Арзамасе и ресторации. На Нижнем базаре желающие обедали в ресторации Волкова и Потехина.
Прежде они чаще назывались ресторациями.
Один-то Ивана Ивановича Стрегулина. Уже одна обстановка в нем импонировала и взыскательному посетителю: ковры, богатые портьеры, зеркала, картины в золоченых рамах… На столах белейшие скатерти, ужины при свечах — полный интим. Завидная карточка вин, кухня с хорошим поваром. Ну и кельнеры, половые по-нашему. Служил, помнится, такой Гаврилыч — ах, угодник, с таким почтением к посетителю…
Но и своего достоинства не терял. У дверей встретит:
— Ваш стол ждет вас. Вам меню анжелик? Есть арзамасская селяночка со свежей осетринкой-с…
Как по мановению волшебной палочки, все так быстро оказывалось на столе. Поневоле, бывало, отпустишь шутку: