Ашт. Призыв к Жатве - страница 40

Самое обидное — со следами космической пыли на нем. И на этой пыли отчетливо отпечатан след. Подозрительно похожий на человеческий. Давний отпечаток, но явно не с пятитысячелетней, историей. Намного более поздний, хотя бы потому, что след этот явно оставлен скафандром.

А это в корне разрушает предположения нетронутости пирамиды.

До них там уже побывали.

— Злишься? — Алекс всегда безошибочно угадывал настроение жены.

— Злюсь, — кивнула Трея, и рыжие локоны, выбившись из пучка на затылке, упали на глаза.

Алекс протянул руку, заправив волосы жене за ухо.

Трея замерла от касания пальцев мужа, натянуто улыбаясь. Она смело отдала бы половину, даже большую часть своих научных наград, лишь бы не было таких вот прикосновений. Для Треи они были равносильны разговорам о глотке воды с умирающим от жажды.

— А я не злюсь, и знаешь почему?

Трея накрыла своей ладонью пальцы мужа, возвращая его руку на столик. Положила вторую руку сверху, и, стараясь подбавить в свою улыбку как можно больше мягкости и интереса, спросила:

— Почему?

— Счастливый человек не может злиться. А я — самый счастливый человек во всем Млечном Пути. Потому что у меня самая красивая в Галактике жена.

— Раньше ты говорил, что во всей Вселенной. Старею, — притворно вздохнула Трея.

— Тогда я был студентом, и верил в существование Вселенной, — нашелся Алекс.

— А сейчас?

— Сейчас мозг отказывается обрабатывать информацию, подразумевающую заведомо неподвластную пониманию величину — бесконечность. Не злись, — попросил он.

— Не буду, — сухо сказала Трея и отняла руки, принимаясь опять за злосчастную салфетку.

— Ты всегда такая разная, — задумчиво сказал Алекс, глядя на жену, и Трее, под внимательным и заботливым взглядом, стало неудобно.

— А я всегда одинаковый, — вздохнул он. — В этом наша проблема.

— Не самая большая проблема, — натянуто улыбнулась Трея.

Вернулся робот с двумя чашками кофе, сваренным на сливках.

Вкус любимого напитка словно специально ускользал от Треи с каждым глотком.

Слишком это все досадно.

Эта пустая пирамида, со следом чьей-то ноги, что всего хуже — ноги в скафандре, крушение гипотезы, за которым последует позорное возвращение на Землю.

Конечно, они взяли образцы стен, чертовски трудная процедура оказалась. И сголографировали отпечаток следа на возвышении в виде звезды, для лабораторного анализа…

И теперь еще оды ее красоте и его мужскому счастью.

И за ними не последует никакого, абсолютно никакого материального подтверждения сказанному — ни жарких, страстных прикосновений, ни поцелуев, которые больше укусы, чем поцелуи, когда страсть, черная дыра ее дери, граничит с бешеным выбросом адреналина.

Трея никогда не встречала ничего подобного в тематических голо-фильмах, и сказать по правде, не была большой любительницей взрослого жанра. Не из-за ханжества, которым и не пахло в кудрявой рыжей головке, а из-за того, что не убеждало. Вот не убеждало.

Не верю, — говорила Трея красивым, как картинки телам, двигающимся в соразмерных темпах, на разных скоростях. Не верю, — говорила она как манящим улыбкам, так и страдальческим оскалам. Не верю, — говорила расширяющимся, якобы от страсти, а на деле от медикаментов, глазам. Не верю.

З н а ю, что бывает по другому.

А как? Не знаю.

— У вас в самом деле есть лобстеры? Или имитация? — спросил Алекс робота, готового принять заказ.

— Имитация, — гордо сказал робот. — Из высококачественного белка. — И даже как будто стал выше ростом, приосанился.

— Нам в таком случае две эти имитации, и два салата из морской капусты. Синтетика?

— ГМО, — покачал головой робот.

Алекс удовлетворенно кивнул.

— И бутылку Мумм.

— По какому поводу шампанское? — Трея старалась, чтобы голос звучал как можно мягче, но казалось, Алекс все слышит и все понимает, и от этого на душе было гадко.

— Милая, — муж нежно улыбнулся ей. — Было бы шампанское, а повод найдется, вот увидишь! Поверь старому романтику!

— Не такому и старому…

Коммутатор Алекса пискнул входящим сигналом, и повесил в воздухе над столиком белый конвертик сообщения.

— Из лаборатории? — недоверчиво спросил жену археолог. — Так быстро?