Ашт. Призыв к Жатве - страница 46

Перевел взгляд на жену. Трея бледная, как смерть, стоит, прижавшись к нему, ни жива ни мертва, пустой, отсутствующий взгляд скользит по черным стремительным фигурам нападающих.

Быстро, грубо, решительно, помогая себе бластерами, пираты согнали пленников в середину зала.

— Баб первыми грузить, — скомандовал плечистый, с аккуратной бородкой без усов. Небольшого роста, коренастый, лоб в морщинах.

Смысла нет мысленно составлять голо-робот, подумала Трея. Наверняка на всех биомаски.

— Всех, что ли? — с сомнением оглядел шеренгу пленников тот, что повыше ростом.

Помощник, правая рука, решил Алекс.

— Нет. Эта и эта старые, — раздались два выстрела один за другим, и на графитовый пол неловко осели пышногрудая туристка с Весты, чуть не по глаза закутанная в покрывало, отчего скафандр на ней неловко топорщился, и сухонькая старушка в розовом брючном костюме, таком ярком, что просвечивал даже скафандр.

— Двухголовый урод тоже ни к чему, — раздался еще один выстрел, и тяжелое тело обвалилось на пол.

Трея вцепилась в руку мужа. Она уже з н а л а, к а к им не повезло. Их похищают не с целью выкупа, а с целью насолить Альянсу. Пираты идейные, политические. Террористическая организация из бывших Автономных.

— Совсем сдурел?! — опешил тот, что повыше. — А если тетки дорого стоили!

— Не в цене дело, — цинично дернул ртом с бородкой. — Сгоняй.

Алекс, миленький, только молчи, только не сопротивляйся, — умоляла мысленно мужа Трея. Если не отпустишь мою руку, они тебя убьют.

Но Алекса опередил фестерианец, внешне ничем не отличавшийся от землянина, кроме как чересчур высокими скулами.

— Позвольте, — решительно обратился к пиратам. — Я — известный футболист, за меня заплатят такой выкуп, что здесь на всех заложников хватит…

Короткий, в упор, выстрел не дал фестерианцу договорить. Так и осел на пол с выражением крайнего удивления в сиреневых глазах.

— Футболист, — довольно усмехнулся тот, что с бородкой. — Чем больший резонанс получит дело, тем лучше. — Кто-нибудь еще хочет высказаться, господа? Может, среди присутствующих еще есть известные спортсмены, ученые, врачи? Школьные учителя, на худой конец?

«Неприятно вспоминать первые дни в Йоре, но я попробую.

Как говорится, с большего…

Чистый уютный трактир с пластиковой, под резную, вывеской „Гости Системы“ привлек гостеприимной атмосферой.

После того, как…»

— Лист вырван, — нахмурилась Дора. — Ладно, что там дальше…

— Днем бегаешь с подносами, ночью, если повезло, получаешь честную прибавку к жалованью. Тут не звери работают, забирают всего половину, — круглолицая Ратьяна вводила меня в курс, одновременно торопливо выставляя на стол тарелки. — Ума много не надо. Улыбайся поширше да ресницами блымай почаще. Гости это любят.

Я ошарашено блымала. Не до улыбок, честное слово.

Ратьяна за руку увлекла меня на кухню, когда услышала, что ищу место прислужницы, опыт работы на кухне и в огороде есть.

А выходит, трактир «Гости Системы» ничем не отличается от Постоялого дома, где я выросла. Только здесь в роли «девочек» прислужницы. Называется экономия на кадрах.

— Спасибо, Ратьяна. Мне не подходит.

Поселенка уставилась на меня с недоверием, как на мышь в поставленном на пульт амбаре.

— Это как это, не подходит?

Я даже отвечать не стала. Молча вышла. Не слушала, что мне вслед кричали. И что про меня кричали, не слушала.

Бегом юркнула за угол, показалось, что вслед за мной выскочили… Не знаю, оставаться проверять не хотелось, хотелось уйти быстрее от неприятного места, и вот, с размаху налетела на какого-то дяденьку в юбке. Сильно налетела, чуть с ног не сбила.

Наверно, дело в моем маленьком росте. Дяденька в юбке пастором оказался. И вот, пастор этот в сиреневой рясе, принял меня за ребенка. Иначе как объяснить, что больно схватил меня за ухо и рванул вверх.

Я вообще плакать не люблю, не привыкла, и что-то не то каждый раз происходит, когда я плачу.

Но тогда так обидно стало. Вот до слез обидно.

А еще как назло шапка с головы слетела, коса выпала.

— Так ты еще и девка? — пастор не торопился отпускать ухо, но хотя бы не тянул так, словно оторвать собирается. Но все равно обидно. — А я думаю, какая нежная нынче пацанва пошла.