Ашт. Призыв к Жатве - страница 52

Хм… А вот мне показалось, что-что, а «отдыхать» «Жоржи» умеет!

Днем миссис Полстейн обедала в одиночестве, вечером — ужинали вдвоем с мужем.

Ночью, замесив тесто на утренний хлеб, и перебрав курпицу, я, захватив чай с булкой, заняла любимое кресло в библиотеке. Интересно было, чем закончится история поимки маньяка, который притворялся по ночам балериной и душил доверчивых прохожих пачкой.

— Любишь читать? — хриплый голос раздался прямо над ухом. Зачиталась!!

Подскочив на месте, опрокинула на себя чашку с чаем, обожглась, сдавленно пискнула, и зло уставилась на того, кто застал врасплох.

Жорж стоял с бокалом в руке, опираясь на стену.

Я хотела выйти, но его рука закрыла проход.

— Разрешите, — попросила, не поднимая глаз.

— Не разрешу, — улыбнулся он, — пока не составишь мне компанию.

Протянул бокал с чем-то отвратительно пахнущим. Наверно, мое отношение отразилось на лице, Жорж убрал руку:

— Не любишь виски? Вот дурак. Надо было предложить тебе вина. Или шампанского?

— Вообще алкоголь, — кивнула я. Потом спохватилась, что жест можно понять двояко, и помотала головой. — Не люблю.

— Я был на Аломее, — задумчиво, как будто не слышал меня, сказал он. — До сих пор не могу забыть. Тебе говорили, что ты похожа на русалку?

— Я не русалка.

— Да, — он усмехнулся. — Ты лучше. Аломейские ундины своим пением рвут барабанные перепонки в клочья. В древние времена попавшейся русалке вырывали язык. А потом насиловали всем поселением. Детей от такого союза, ундина, если выживала, подбрасывала к воротам поселения. Говорят, моя прабабка была таким ребенком.

Я вздрогнула.

— Может и врут, приукрашивая развеселый образ жизни старушки. Но меня с детства влечет к русалкам…

Я молчала.

— А ты поешь? — нависая надо мной, тяжело дышал. — То, что ты прекрасно готовишь, я заметил.

Черная дыра дернула меня спуститься в библиотеку! Совсем, дура, ополоумела. Еще и чай с булкой захватила, а как же!

— Я помогаю мисс Эштон, — буркнула в ответ, потому что пауза была тем более неловкой, что в тишине раздавалось отвратительное тяжелое дыхание.

— Может, и мне поможешь?

— Это не входит в мои обязанности.

— За место боишься, — Жорж больше утверждал, чем спрашивал.

— Боюсь.

— Зря. Я не дам тебя в обиду.

Шершавая ладонь скользнула по щеке. А я почувствовала себя такой отвратительно-беспомощной, что злые слезы навернулись на глаза, а Жорж резко убрал руку и схватился за бок.

Я воспользовалась моментом и убежала...

— Недавно совсем написано, — Дора пригляделась к неровным буквам. Исписанный лист источал слабый запах духов. Точно, свежие чернила!

— А может, девчонка специально решила все записать? На днях? Может, Раки замыслила преступление, а свою писанину предъявила бы в суд, а то и пастору Смоллу, как доказательство, мол, довели ее!

— Но какое преступление? — потерла переносицу миссис Полстейн.

— А я всегда вам говорила, с этой русалкой вашей что-то не так! Вон, и родная мать считала ее за ведьму!

— Ты дремучая женщина, Эльза, — зевнула ладонью Дора. — Какой была, такой осталась. Скорее всего, Раки так отвлекается. Или работает, как модно сейчас говорить, с подсознанием. А может и вовсе ищет себя на литературном поприще. Мне, как культурному человеку, все равно. Пускай делает, что хочет, хоть по небу летает, лишь бы Жоржи нравилось.

«Все одно и то же.

Все! Все! Все!

Так, наревелась, как следует, будь что будет, но вроде, без последствий. Можно опять приступать к дневнику».

Нет, нельзя оказалось приступать.

Устраняли с мисс Эштон последствия «наводнения».

Цистерна с водой прохудилась, залила все.

Зато, отмывая пол, отвлеклась от мыслей.

Все, как всегда.

Как дома. У Кэтти.

Не сплю практически, сижу, трясусь от страха. Потом не выдерживаю, усталость берет свое, начинаю проваливаться в сон, и раздается под дверью:

— Раки… Раки, девочка, спишь? Открой. Открой, милая, а то мы с тобой весь дом перебудим…

Что же делать? Мисс Эштон смотрит на меня как-то странно. И хозяйке не пожалуешься. Или пожалуешься? Решено, попробую. Сегодня же вечером, после ужина.

Сегодня была на рынке, под угрозой если не бесчестья, то точно уж, порицания, все-таки заглянула в Информаторий.