Асториана - страница 23

— Наверное смогу, — Мартов потоптался на месте и почувствовал, что ноги его вполне сносно держат. — Смогу! Отпусти! — поддерживающая его рука тут же исчезла. — Только в голове шумит. Странное у них оружие…

Мартов вдруг почувствовал, что его рука уже не сжимает оружие, но взмахнув ею, тут же ощутил в ней прохладу металла.

— Отлично! Не пропало, — он широко улыбнулся, хотя сармат навряд ли увидел улыбку в такой кромешной тьме.

— Насколько я понял по полученному заряду, оно имеет какое-то силовое воздействие. Бьёт ощутимо, но не смертельно, что странно, — раздался в темноте голос Эрт Кройта.

— Подобное мы находили у пилотов лаггеров, но у них оно было более мощным.

— Может у этих силаев было настроено на меньшую мощность?

— Возможно, что так, а возможно и нет. Что с Козловым? — поинтересовался Мартов.

— Ещё не пришёл в себя. Видимо ему досталось больше, чем тебе.

— Он намного старше меня.

Мартов глубоко вздохнул и тут же затаил дыхание, вдруг вспомнив об атмосфере, которую он ощущал шагая по космодрому, но прошло некоторое время, а никаких негативных последствий от атмосферы здесь он не ощутил.

— Он хотя бы жив? — задал он сармату ещё один вопрос.

— Биополе отчётливое. Больше сказать затруднительно. Если выберемся в более освещённое пространство попытаюсь привести его в чувство.

— Такое впечатление, что здесь атмосфера совсем не такая, как на поверхности планеты, — Мартов опустил голову и не увидел никакого светящегося атмосферного индикатора, который должен был быть у Козлова на куртке.

Тогда он поднял руку и водя ею перед собой, сделал шаг вперёд и нащупав горизонтальное тело Козлова, которое держал сармат, провёл рукой по куртке Козлова — индикатора не было.

— Потерял! — он грустно вздохнул.

— Что?

— У Козлова был атмосферный анализатор. Странно, что он отвалился от его куртки.

— Что-то валялось на полу, когда я его поднимал. Если бы знал, что это анализатор, подобрал бы. Нужно идти.

— Не представляю куда, — Мартов покрутил головой и вдруг увидел рядом с собой серый непонятный контур. — Иди первым. Я вижу какой-то контур рядом. Видимо это ты. Буду идти следом. Только не торопись.

Прошло несколько мгновений и из темноты донеслись едва слышимые шаги. Серый контур растворился. Мартов сделал несколько торопливых шагов неизвестно куда. Шаги стали слышны более отчётливо, но серый контур не появился. Тогда Мартов начал ступать, как можно аккуратнее, чтобы своими шагами не заглушать шаги сармата, периодически замирая и прислушиваясь. Шаги Эрт Кройта были слышны где-то впереди и понимая, что идёт за ним, Максим Мартов возобновлял свой путь.

Сколько они уже шли, Мартов не представлял — ему казалось, что вечность, а никакого света нигде не просматривалось. От постоянного нервного напряжения и боязни потерять сармата, от непрекращающегося шума в голове, он начал уставать, его шаги сделались не столь твёрдыми и быстрыми и он начал понимать, что теряет сармата. Но вместе с тем, его зрение уже настолько обострилось, что он начал видеть свою одежду, свои руки. Наконец, поняв, что дальше идти не может и ему требуется отдых, он остановился и не услышал шагов сармата.

— Гард Кройт! — Негромко произнёс он в темноту.

Прошло долгое время, а никакого ответа от сармата не пришло.

«Проклятье! И что теперь?» — всплыла у него тревожная мысль.

Прошло ещё долгое время. Мартов стоял вслушиваясь в темноту, но никаких звуков ниоткуда не доносилось.

«Может нужно громче позвать?» — всплыла у него тревожная мысль.

— Гард Кройт! — выкрикнул он.

«Не кричи! Слышу!» — вдруг вошли Мартову напрямую в мозг колючие слова, заставив его поморщиться от ещё большей боли голове.

— Ты где? — неожиданно для себя прошептал он.

«Рядом! Впереди такой же дверной проём, через который мы прошли с космодрома. За ним большая энергия. Не могу решить стоит туда идти или поискать другой дверной проём», — вошли Мартову напрямую в мозг следующие слова сармата.

Так как Эрт Крой присылал мысли, а не слова, то Мартов не смог сориентироваться с его местонахождением и принялся крутить головой, пытаясь осмотреться. Наконец он увидел слева от себя всё тот же едва различимый серый контур и торопливо зашагал в его сторону. Когда контур стал более отчётлив и даже в нём начала просматриваться человеческая фигура, он остановился и вдруг осознал, что не различает рядом с этим человеческим контуром другой человеческий контур.