Атлантический рейс - страница 22

С появлением эхолота рыбу стало искать значительно легче. Принцип работы прибора прост: с судна через водную толщу на дно посылается электрический сигнал. Достигнув дна, он, как эхо, возвращается на теплоход и черточкой на движущейся в эхолоте бумажной ленте отмечает глубину места. Если же у дна или в толще воды окажется плотный косяк рыбы, то сигнал, отражаясь от нее, вычерчивает на ленте темную зубчатую полосу. Прибор «видит» рыбу. Косяк обнаружен, можно тралить.

...Проплывают в колышущемся жарком мареве африканские берега. Летят за судном голодные чайки. Они тоскливо вскрикивают и зорко поглядывают в воду: не мелькнет ли где какая рыбешка?

Капитан сердито хмурит брови и внимательно смотрит на ленту эхолота. Уже который час прощупывает сигналами, просматривает внимательно своими электрическими глазами водную толщу прибор. Что там? Вот ровная как стол поверхность дна. Скачок вверх и снова вниз – наверно, подводная скала... Какая-то яма, пологая возвышенность и опять ровное, гладкое дно. А это что за черточки? Какая-то небольшая стайка рыб. А это, наверно, медузы – плотные скопления медуз часто сбивают с толку промысловиков. Случается, что, спутав косяк медуз с косяком рыбы, спускают трал в воду, а потом несколько часов подряд матросы, отчаянно чертыхаясь, выгребают из кутка две-три тонны жгучих студенистых тел. Нет, Хачатуров не ошибется, много времени он провел в морях-океанах, много работал с тралами, умеет читать ленты эхолота. Да вот, кажется, и рыба. Капитан внимательно всматривается в ленту, потом поворачивается к гидроакустику.

– Рыба... – уверенно подтверждает Валентин Прусаков, и капитан перебрасывает рукоятку телеграфа на «стоп!».

Да, это рыба: серебряным водопадом льется она из трала на палубу, наполняя, переполняя рыбный ящик, но лица у всех по-прежнему невеселы; а бригадир с отвращением отворачивается от трепещущей груды пузатой океанской рыбешки отоперки.

– М-да... – задумчиво чешет затылок боцман, с презрением рассматривая рыбу. – Только палубу изгадили напрасно.

– А чего? – говорит Слава и поднимает за хвост одну из отоперок. – Рыба как рыба. И, наверно, вкусная...

– Вкусная, – подтверждает боцман. – Если нажарить, так за уши от сковородки не оттянешь.

Слава вздыхает и с выражением глубокого сожаления на лице разворачивает на палубе пожарный шланг – сейчас вся рыба будет за бортом. Мне тоже жаль рыбу: все-таки две-три тонны. И действительно, вкусная она, эта отоперка. Но что поделаешь, для наживки отоперка не годится, а для хранения такой рыбы наше судно не приспособлено, да и никакая плавбаза ее не примет, потому что не «стандарт». А сколько такой «нестандартной» рыбы ежегодно смывается с палуб сотен тральщиков за борт!

Прежде чем мощная струя воды ударила по рыбе, я выудил из груды отоперки ноздреватый кусок известняка с вросшими в него раковинами и положил его в аквариум. Прошло минут десять-пятнадцать. Кто-то из матросов заглянул в лабораторию, хмыкнул и вышел.

– На пустой камень, чудак, уставился, – услышал я голос Викеши, – сидит и смотрит. Глаз с камня не спускает.

Пустой камень? Э, нет!.. Как раз в этот момент «камень» начал оживать. Верхняя его часть неожиданно вздрогнула и приподнялась, как крышка у карманных часов. Это был не камень, а моллюск. Только его раковина вся обросла другими раковинами и небольшой известковой колонией коралловых полипов. Под крышечкой виднелось розоватое упругое тело хозяина известковой квартиры. Но это была не индивидуальная, а коммунальная квартира, населенная множеством жильцов, только более пугливых и робких, нежели моллюск. Да, это и понятно: все обитатели подводной квартиры очень маленькие, хрупкие существа. И прошло еще несколько минут, прежде чём они решились показаться. Сначала откуда-то вылез крошечный, величиной с горошину, мохнатый крабик. Он выскочил из-за коралла и, грозно подняв клешни, встал на лапки. Я неосторожно шевельнулся, и краб, так же резко шмыгнул за коралл и притаился. Потом из отверстия в известняке выглянула полупрозрачная, с ноготь, креветка. Сначала она выставила вперед свою массивную клешню и предупреждающе помахала ею: это так, на всякий случай. Затем вылезла вся и, быстро-быстро перебирая лапками, поплыла к какой-то букашке, ползущей по окаменелой веточке коралла. Букашка не успела и охнуть, как креветка схватила ее и, сделав резкое движение хвостиком, задом наперед уплыла в свое жилье.