Аура цвета индиго - страница 2

– Дантист неадекватен, – качнул головой Чудак. – На парня сильно повлияла смерть любимой женщины. Я бы сказал, фатально повлияла.

– Аристократ тоже потерял любимую женщину, – напомнил Зинка, – но ему ты, тем не менее, веришь. Считаешь, что у Гены Волченкова более толстая кожа? Или думаешь, он меньше любил Герцогиню, чем Дантист – Бажену?..

– Я не думаю. Я просто анализирую информацию на основании имеющихся данных…

– А я не анализирую, я просто знаю! – с жаром произнёс Зиновий. – Я знаю этого парня, Чудак. Дантист – боец не слабее Скифа. Успех операции «Змий» – во многом Сашкина заслуга. Ты забыл?

– Стоп! Прошлых заслуг Данцова я ничуть не умаляю. А вот что касается его теперешнего морального состояния… Дантист стал другим, он замкнулся в себе. Он всё время думает о чём-то. И я подозреваю, о чем он думает… – Чудак пожевал губами, но говорить о своих подозрениях не стал. – Молчаливые люди опасны, Зиновий.

– Скиф тоже не особенно разговорчив, – возразил Зинка. – Послушай, Чудак, ведь наши медики буквально наизнанку вывернули каждого участника операции «Змий», да и Знахарь достаточно порылся в наших мозгах. Разве он нашёл какие-нибудь отклонения?..

Чудак с великой внутренней борьбой всё же взял сигарету из лежащей на столе пачки, и долго её нюхал, раздумывая: закурить или нет. Решился, щёлкнул зажигалкой, но после первой же затяжки его передёрнуло, и он, быстро подойдя к окну, брезгливо затушил окурок в пепельнице, услужливо протянутой Зиновием.

Подняв голову и приблизив лицо, Чудак буквально впился близоруким взглядом в глаза подчинённого. После весьма продолжительной паузы вкрадчиво спросил:

– А ты думаешь, не нашёл?

– Но ведь… – Зинка растерялся.

– Короче… – Чудак отвёл взгляд и вернулся к своему креслу, – я против участия Дантиста в операции, – сказал он. – И я принимаю решение…

– Подожди, – попросил Зинка. – Подожди, Чудак, не торопись. Пожалуйста, выслушай меня. – Он закурил новую сигарету, нервно затянулся. – Мы все живем на грани: на грани провала, на грани жизни и смерти, на грани душевного срыва. Никто не знает, что происходит в наших душах. Но мы с радостью ходим по лезвию ножа, рискуем жизнями… Потому что любим эту опасную работу, потому что ничего другого делать не умеем и не желаем. Мы не по принуждению пришли в ФАЭТ, а, как бы пафосно это ни звучало – по велению сердца. И если контора вдруг начинает в нас сомневаться, или попросту забывает о нас, это больно, Чудак, это очень больно… Представь, что будет с Дантистом, если я скажу ему: «Извини, Санёк, ты больше не нужен. Ты – псих и можешь завалить дело. Вот тебе пенсия от конторы. Иди, чини компьютеры. Или мемуары пиши. Но только в стол, потому что рассказывать обывателям о твоих подвигах нельзя, это государственная тайна. И постарайся окончательно не свихнуться. И не спейся, Саша, потому что тогда ты станешь угрозой для общества, которому служил верой и правдой…»

– Всё! Хватит тут… слюной брызгать, – устало сказал Чудак. – Я позволяю тебе говорить со мной в таком тоне только потому, что ты не просто один из лучших сотрудников конторы, ты мой друг.

– А Дантист мой друг! – с жаром возразил Зинка, но тут же сбавил тон. – Прости за горячность. Но если теперь оттолкнуть Александра, это для него равносильно смерти.

– А я и боюсь, что он будет её искать!

– Без нас он найдёт её скорее.

– А с чего ты взял, что я хочу его уволить? Кажется, я говорил тебе о месте в аналитическом отделе.

– Да какой из Дантиста аналитик!.. Нет, голова у него, конечно, работает как надо, но… Сашка закиснет на этой работе. Он оперативник до мозга костей!

Чудак отхлебнул кофе, поморщился. Потом снял очки и снова принялся протирать, изредка разглядывая их на просвет. Молчание длилось минуты две. Закончив с очками, Чудак снова отхлебнул из чашки.

– У кофе какой-то странный вкус, – сказал он, ставя чашку на журнальный столик и брезгливо отодвигая её подальше от себя.

– Полное дерьмо, – согласился Зинка. – Я не умею его варить.

Чудак заходил взад-вперёд по не большому гостиничному номеру.

– Хорошо, – выдавил он наконец, – Может, ты и прав, Зиновий. Тем более что именно Дантист, как никто другой, прекрасно вписывается в тему нового задания. – Чудак многозначительно посмотрел на Зинку и повторил – Как никто другой… Решено, Дантист в деле. Но, если что… спрошу с тебя! Сообщишь Александру о том, что он участвует в операции.