Авария - страница 29

— Они богачи, но жить не умеют. Вот что у них плохо. — Он протянул Здене руку. — Пойдем пешком?

— Отлично.

Он обнял ее за плечи. Асфальт дороги отражал белый свет фонарей, с обеих сторон обрамлявших мощную корону плотины. Волшебный теплый вечер. Вечер, когда можно далеко за полночь шататься под добрым приветливым небом с тем, кого любишь, и быть бесконечно счастливым. И Камил в эту минуту совершенно точно знал, что любит Здену. Она была рядом, совсем близко, он касался ее — и все же тосковал. Он поцеловал Здену.

— Я сейчас будто такая же, как тогда, в Праге, — сказала она тихо. — Это были мы, Камил?

— Наверно. Мы никогда не были настолько одни, чтобы судить друг о друге беспристрастно.

— Давай не пойдем домой, сегодня мне очень хочется побыть на людях.

— Пойдем в «Погребок»?

— Нет, не туда. Можно в «Вытонь» или в «Лебедь», все равно. В самую обыкновенную забегаловку, где официант ходит в белом халате и где играет аккордеонист.

— И где подают десятиградусное в тяжелых пол-литровых кружках, а парни режутся в мариаш…

— Камил, я не знала, что ты умеешь так притворяться…

— Нет. Совсем нет.

Едва проснувшись и бросив беглый оценивающий взгляд за окно, Камил почувствовал радость. Воскресенье как будто вырезали из наивной и яркой цветной фотографии. Крыши домов блестели серебром, и густой столб пара из огромной башни охладителя поднимался к небу строго перпендикулярно.

Вдвойне праздник! Первый раз мы одни во всей квартире. Такая обычная и естественная ситуация для тысячи семей. Такая редкая и праздничная для нас.

Нарочито громким зевком он прервал свои размышления, лениво потянулся на огромном пространстве обеих постелей и искоса взглянул на будильник. Десять. Беззаботное утро. Из кухни послышались Зденины шаги, он отметил настойчивое и приятное чувство голода, который он сейчас же утолит чем-нибудь вкусным (Здена отличная кулинарка), и встал.

В программе «Что нас сегодня ожидает» прекрасный день был слегка испорчен пунктом «Возвращение родителей», но его перевесил пункт «Возвращение Диты», для полноты счастья ее сейчас явно недоставало. Вчерашний унизительный визит к Петру уже вызывал серьезные опасения, но Камил надеялся выйти победителем, и поэтому третья неприятность, а именно предстоящее начало долгой трудовой недели, не испортила ему хорошего настроения. Если все пойдет по плану, следующая неделя пройдет под девизом операции «Вода за тридцать тысяч», подумал он, вошел в ванную и, напевая пленительную мелодию «Love Story», встал под душ.

Залитая солнечным светом кухня благоухала чем-то вкусным, через открытое окно доносился слабый гул автомобилей с хомутовской автострады и шальной птичий гвалт. Легкий ветерок играл занавесками. Камил, в одной рубашке и тренировочных брюках, тут же у плиты поцеловал Здену и начал поднимать горячие крышки с батареи кастрюль.

— Что мы сегодня готовим?

— «Испанские птички», специально для тебя, с рисом.

— Деликатес, — продекламировал Камил и, глотая слюнки, уселся за накрытый стол. Кровяная колбаса, нарезанный лук, уксус, перец и мягкий хлеб, извлеченный из игелитовой упаковки. Вот это жизнь! Прозаическая, но приятная.

— Я уже соскучилась без Дитунки, — вздохнула Здена.

— Если бы она приехала одна.

— Когда мы вдвоем, ты совсем другой.

— Какой же…

— Лучше. Намного лучше.

— Тебе только так кажется.

Добродушно настроенный Камил прочитал все субботние газеты вместе с приложениями, решил несколько кроссвордов, как всегда слабых; после обеда за празднично накрытым столом (в Обрницах так будем накрывать и в будни) остудил фаянсовый кувшин ледяной водой и по тротуару, пустынному в послеобеденную пору, направился к ресторану «Буковая роща». В буфете он взял в кувшин три кружки пива, а четвертую выпил у пустого садового столика на террасе ресторана. Летом тут замечательно.

Возвращаясь домой, он нащупал в кармане две купюры по сто крон, предназначенные для расчета с Петром. Мысль о тридцати тысячах, до которых еще вчера было рукой подать, так взволновала его, что он должен был остановиться и хлебнуть холодного пива прямо из горлышка.

Город сверкал в ярких лучах горячего солнца. Человек — это машина, приводимая в движение солнцем и деньгами, подумал Камил. Он чувствовал в себе огромную силу, и день, как нарочно, был создан для деяния, но Литвинов, напротив, такими возможностями не располагал. Вероятно, если ходить на вокзал выгружать из вагонов пыльные мешки с цементом, то можно заработать и две сотни в день… Или по вечерам укладывать крышки на общественные урны и стараться при этом не попасть на глаза знакомым… Нет, ни один из этих способов не был достаточно выгодным. А деньги из всех видов горючего — самое важное для человеческой машины. «Всему свое время», — твердит отец, но ему легко говорить, у него вторая по величине зарплата на предприятии… В молодости же деньги вдвойне дороже…