Авария - страница 61

Расставаясь с Камилом в понедельник после обеда, Здена заливалась слезами. Папаша Цоуфал прощался с сердечной и ласковой улыбкой. Цоуфалова стала как-то проще и общительнее. Камил в последний раз поцеловал Дитунку и передал ее Здене.

— Денег вам не нужно? — вдруг спросил он.

Здена удивилась. Запоздалая забота… это что — результат начавшегося перевоспитания чувств?

— Пока есть. Твой отец дал, когда я уезжала.

Камил опустил глаза от стыда.

— Я с ним рассчитаюсь.

И так мы стояли перед домом, друг против друга, и прощались. Это было совершенно другое расставание, чем тогда, две недели назад, и все же я хотела, чтобы ты немного повременил с отъездом, хотела бы уложить чемоданы (уже вчера потихоньку я начала их собирать) и уехать с тобой. Ах нет, наша любовь должна продлиться дольше, чем три дня.

— Не забывай нас, Камил…

Через заднее стекло отъезжавшей машины Камил смотрел на Диту, махавшую ручкой, и на грустную Здену, пока обе не исчезли за поворотом. Только теперь он повернулся и, вздохнув, уселся на заднем сиденье.

— Смотри не разревись, — подала голос мать, сидевшая впереди.

Камил только покачал головой. Мать вдруг показалась ему странно далекой и враждебной. Припомнилось ее надменное и неестественное поведение у Разловых, и он разозлился.

— О чем ты говоришь, мама? — резко спросил он.

— Как тебе не стыдно разговаривать в таком тоне, — строго одернул ее и старый Цоуфал и кивнул назад, Камилу: — Девочка хорошо выглядит, правда?

— Ей там хорошо.

— Зденушке как будто тоже. Вокруг столько знакомых… — ехидно заметила мать и огорченно добавила: — Удивляюсь Разловым, столько парней назвать в свою халупу. Не мешало бы и поосторожнее быть.

— Помилуй. Камил приходит домой только спать, ты же не упрекаешь его.

— Это другое дело. Здена — замужняя женщина.

— Послушай, мама, это тебя не касается, и у меня нет оснований не верить Зденке.

— Утешайся этим, — прервала его мать с противным смехом. — Видали мы скромниц…

Камила оставило всякое благоразумие. От сентенций матери у него разыгралась желчь. Почему она нападает на Здену? За что так ненавидит ее?

— Замолчи, прошу тебя! Из-за тебя она уехала, из-за тебя! Да и кто мог бы вынести такое. Умеешь только наговаривать…

Короткое ошеломляющее молчание, за которым последовал водопад упреков и слез; Камил закрыл глаза, стараясь не слушать мать. Вот бы сейчас напиться. Сразу, как только приедем, убегу от них. Пить и спать, укрыться под целительным покровом ночи, спать и не думать.

— Ты поедешь со мной в гараж, — сказал отец, когда Камил собирался выйти из машины. Мать, вопросительно взглянув на них, резко захлопнула дверцу.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помог?

— Нет, я хотел бы знать, что ты там делал.

— А что я мог делать? — Камил притворился, что не понимает.

Отец нахмурился. Вокруг рта у него появились твердые складки. Стареет отец, пришло Камилу в голову.

— Для кого ты покупал эти насосы? Ты вообще-то соображаешь, что делаешь? Скоро за пару крон воровать начнешь!

Пораженный Камил поднял брови. Откуда ему известно? Удивился и разозлился. Отец ведет себя со мной, как с малым ребенком! Об этом он должен забыть, и как можно скорее. Мы оба взрослые люди и, если он так желает, можем стать и совсем чужими. Впрочем, раньше нужно рассчитаться.

— Это мое личное дело, отец. Ты одолжил Здене деньги перед отъездом? — Он перешел в контрнаступление, зная, что такое на отца подействует сильнее всего.

— Нет. Я их просто дал ей.

— Подаяние? Филантропия?

— Было бы стыдно, если бы ее содержали родители.

— Не твой стыд.

Отец сердито вздохнул, подъехал к гаражу и молча подал Камилу ключи. Камил отпер, распахнул ворота настежь и прислонился к косяку. Сейчас начнется проповедь, ухмыльнулся он. Согласно рецепту отца, необходим удобный момент для удара, а тишина — для раскаяния в совершенном проступке.

— Ты считаешь, что Здене необходимо работать? — спросил отец, едва выйдя из машины.

— Необходимо. С моей зарплатой мы бы чудес не сделали.

— Такой доход, как у тебя, только совместный, имеют в городе большинство семей. И никто не скажет, чтобы это были бедняки.

— Прости, пожалуйста, это ведь только так говорится. — Камил махнул рукой и повернулся к выходу. Вдруг он остановился и почти враждебно посмотрел на отца. — Кстати, скряжничать я не намерен, я не хочу жить от зарплаты до зарплаты, каждый месяц откладывая засаленную тысчонку на мебель и чтобы когда-нибудь, лет через пять, купить наконец дерьмовый драндулет.