Аватара - страница 11

— Мне это не нужно. В этом году я рассчитываю заработать двести тысяч фунтов.

Бомартен взволнованно вскочил на ноги.

— Мы дадим вам пятьсот.

— Подождите минутку, — вмешался Дэвид. — А вам-то что с этого?

— Я хочу только одного, — ответил Бомартин в порыве эмоций. — Я желаю заведовать строительством городов. Я хочу возводить красивые здания разных цветов, которые будут гармонировать в определенной цветовой схеме, с перекидными мостами между ними, и посадочные площадками для самолетов, чтобы они могли садиться в городах. У нас есть люди, проектирующие самые прекрасные воздушные корабли, которые вы когда-либо видели, — построенные из сверкающего металла и отлично обтекаемые, они могут летать со скоростью тысячи миль в час и пускать всевозможные смертоносные лучи и бомбы.

Дэвид терпеливо ждал, пока мсье Бомартен остынет.

— У вас всего полмиллиона членов? Этого едва ли достаточно.

— Я знаю, — поспешил согласиться Бомартен. — Но с вами в качестве лидера мы можем заставить последовать за нами почти каждого человека в мире. За нами стоят самые влиятельнейшие, богатейшие люди мира.

— Почему?

Бомартин развел руками.

— В основном по той же причине, по которой я хочу видеть мировое государство у власти — чтобы у нас были изысканные города с самыми совершенными цветовыми узорами, с евгеникой и красивыми воздушными кораблями, и ненадобностью денег.

Дэвид схватился руками за голову.

— Мне это кажется безумием.

Бомартин энергично закивал.

— В этом-то и вся прелесть. Наполеон хотел только завоевать мир. О том, что он собирался делать с ним потом, он даже не удосужился подумать. Но у нас есть определенные цели. Мы хотим возвысить мир, украсить его. — Он восторженно возвел глаза к потолку.

— Пятьсот тысяч фунтов? — спросил Дэвид.

— Да!

— А какова гарантия оплаты?

Бомартен выглядел изумленным и не скрывал примеси обиды в своем удивлении.

— Но ведь мы не можем подписывать бумаги. Никакого контракта. Это одна из тех вещей, против которых мы выступаем. Вам придется довериться слову Совета Семи.

— Это вряд ли конкретная гарантия.

— Нет. — Бомартен нацарапал номер телефона на своей визитке и протянул ее Дэвиду. — Но я предоставлю вам брошюру с целями нашей организации, а также машинописную копию нашей стратегии, если вы присоединитесь к нам. Пока вы думаете — держите это в секрете, разумеется, и никому не разглашайте — и позвоните по этому номеру, когда решите. Просто назовите свое имя человеку на другом конце провода и скажите «да» или «нет». Через десять дней после того, как вы скажете «да», на ваше имя в Банке Англии будет внесено пятьсот тысяч фунтов золотом, и каждый последующий год — еще пятьсот тысяч золотом. Взамен вам придется отказаться от всей остальной работы и следовать нашим инструкциям — с вашими собственными изменениями и усмотрениями, естественно.

Он пожал Дэвиду руку, нахлобучил шляпу и выскочил так же быстро, как и вошел.

— ТЫ БЫЛ великолепен, так мастерски защищая мою честь, — пролепетала миссис Клара Уиджи, которая по понятным причинам известна также была как «Пышечка».

Дэвид, стоя у камина, холодно посмотрел на нее сверху вниз. Нужно было иметь более молодой и менее близорукий глаз, чем у нее, чтобы заметить слабую, но откровенную усмешку на его красивом лице. Он грациозно затянулся сигаретой, проглотил дым и закашлялся. Курение имело для него больше внешнее значение, чем смысл. Он бросил сигарету в камин.

— Иди сюда и сядь рядом со мной, — взмолилась она, крепко вцепившись в подлокотник большого дивана.

Он медленно пересек комнату и неуклюже оперся на спинку, засунув руки в карманы и вытянув ноги в прямую линию, опираясь на пятки.

— Разве ты не хочешь жениться на мне? — повторила она, наверное, в тысячный раз с тех пор, как неделю назад увидела окровавленный, потерявший сознание сгусток, лежащий у ног Дэвида, являвший собой «Булыгу» Гарри Крэнка, английского чемпиона мира.

Дэвид встал. В его положении вряд ли кто решился бы на то, что он сделал. Когда он небрежно нахлобучил шляпу на голову под единственно подходящим углом и вышел за дверь, он выбрасывал десять миллионов фунтов. Но он сделал это без единого слова, не пожелав даже спокойной ночи и уж точно не подумав о своей потере. Он просто вышел, оставив немолодую «Пышечку» кусать свои морщинистые губы и сдерживать слезы, которые угрожали размазать тушь по всему ее пятнистому красному лицу.