Авгиевы конюшни - страница 4
— Должно быть, вы ужасно обеспокоены, мадам, — произнес Эркюль Пуаро.
— О, вы даже не представляете себе, до какой степени. Много лет я с ужасом ждала — чего-то…
— Вы понятия не имели о том, что происходит в действительности?
Она покачала головой:
— Нет, ни малейшего. Я только знала, что мой отец не такой, каким его все считают. Я понимала, с самого детства, что он… мошенник. — В ее низком голосе звучала горечь. — Из-за того, что Эдуард женился на мне, он может потерять все.
— У вас есть враги, мадам? — тихо спросил Пуаро.
Она удивленно посмотрела на него:
— Враги? Не думаю.
— А я думаю — есть… — задумчиво произнес сыщик. — У вас есть мужество, мадам? Развернута большая кампания — против вашего мужа и против вас самой. Вы должны быть готовы защищаться.
— Но для меня это не имеет значения! — воскликнула миссис Ферриер. — Важно только то, что касается Эдуарда!
— Одно включает второе, — возразил Пуаро. — Помните, мадам, вы — жена Цезаря.
Он увидел, как женщина побледнела, затем подалась вперед и спросила:
— Что именно вы пытаетесь мне сказать?
Перси Перри, редактор «Экс-рей ньюс» — маленький человечек, похожий на хорька, — сидел за своим письменным столом и курил.
— Мы смешаем их с грязью, это точно, — сказал он мягким, маслянистым голосом. — Чудненько, чудненько! Вот увидишь!
Его заместитель, худой юноша в очках, смущенно спросил:
— Вы не боитесь?
— Что ко мне подошлют убийцу? У них не хватит смелости. Да и это их не спасет. Учитывая, что мы выходим в свет и в нашей стране, и на континенте, и в Америке…
— Они, наверное, попали в очень тяжелое положение. Разве они ничего не предпримут?
— Пришлют кого-нибудь умаслить нас…
Раздался звонок. Перси Перри взял трубку:
— Кто, вы говорите? Хорошо, пусть войдет.
Он положил трубку и ухмыльнулся:
— Они подключили к этому делу того манерного бельгийского детектива. Сейчас он придет, чтобы выполнить свое задание. Хочет знать, не согласимся ли мы сотрудничать.
Вошел Эркюль Пуаро. Он был безупречно одет, с белой камелией в петлице.
— Рад познакомиться с вами, месье Пуаро, — сказал Перси Перри. — Заехали по дороге на королевскую трибуну в Аскоте?[1] Нет? Я ошибся?
— Я польщен, — ответил Пуаро. — Человек надеется хорошо выглядеть. Это еще важнее, — он окинул невинным взглядом лицо редактора и его довольно неопрятную одежду, — когда у него мало преимуществ от природы.
— О чем вы хотели со мной поговорить? — коротко спросил Перри.
Пуаро подался вперед, похлопал его по колену и произнес с широкой улыбкой:
— Шантаж.
— Что вы хотите этим сказать, черт возьми? Какой шантаж?
— Я слышал — мне принесла это на хвосте птичка, — что в некоторых случаях вы были готовы вот-вот опубликовать определенные, в высшей степени компрометирующие сведения в вашей высокодуховной газете. Затем ваш банковский счет вырастал на приятную небольшую сумму, и после этого сведения не публиковались. — Пуаро откинулся назад и удовлетворенно кивнул.
— Вы понимаете, что ваше предложение граничит с клеветой?
Сыщик уверенно улыбнулся:
— Уверен, что вы не обидитесь.
— А я обижаюсь! Что касается шантажа, нет никаких доказательств, что я когда-либо кого-то шантажировал.
— Нет-нет, я в этом совершенно уверен. Вы меня неправильно поняли. Я вам не угрожал. Я готовился задать простой вопрос. Сколько?
— Я не знаю, о чем вы говорите, месье Пуаро.
— Дело национального значения, месье Перри.
Они обменялись многозначительными взглядами.
— Я реформатор, месье Пуаро, — сказал Перри. — Я хочу очистить политику. Я против коррупции. Вы знаете, в каком состоянии политика в нашей стране? Авгиевы конюшни, не больше и не меньше.
— Подумать только! — воскликнул Пуаро. — Вы тоже произнесли эту фразу.
— И чтобы вычистить эти конюшни, — продолжал редактор, — необходимо великое очистительное наводнение общественного мнения.
Маленький бельгиец встал и сказал:
— Я аплодирую вашим чувствам. — И прибавил: — Жаль, что вы не нуждаетесь в деньгах.
— Погодите минуту, — поспешно возразил Перси Перри, — я этого не говорил…
Но Эркюль Пуаро уже вышел за дверь.
Позже он оправдывал дальнейшие события тем, что не любит шантажистов.