Авиация и космонавтика 1999 04 - страница 8

Ш-2 М.Бабушкина в ледовом лагере

На следующий день опять пошел снег, началась пурга. С 10 по 13 марта при "переменной" погоде Ляпидевский "каждый день вылетал, но возвращался из-за погоды и из-за неисправности мотора". 14 марта, сменив карбюратор левого мотора, он вылетел в Ванкарем, взяв на борт 2200 кг бензина. Экипаж пополнили бортмеханиками Куровым и Гераськиным. После разгрузки планировали сразу же вылететь в лагерь, но не долетели даже до Ванкарема. На морозе -39° над горлом Колюч и некой губы у левого мотора лопнул коленчатый вал: "Внезапно какой-то посторонний звук стеганул слух. Секунда - и передняя часть радиатора задвигалась, мотор затарахтел, машина тяжело завалилась." Выключив второй мотор, Ляпидевский пошел на вынужденную на лед. На гигантских застругах самолет прочертил правым крылом по льду, сломав правую вертикальную ферму шасси, погнув ушки узлов и оторвав одно ушко полуоси. Подмоторная рама была оторвана, у нее лопнули концы крепления радиатора, а передние болты мотора и радиатор фактически держались на соединении шлангов. Так Ляпидевский из "спасателя № 1" сам превратился в "потерпевшего", ему потребовалась помощь. Чукчи обнаружили их почти сразу и на следующий день отвезли в Ванкарем. "Навстречу нам попадались бесконечные вереницы нарт, которые возвращались из Ванкарема после перевозки бензина". Во время пурги там сломалась мачта радиостанции и оборвалась антенна. Поэтому до 18-го во всем мире считали экипаж Ляпидевского погибшим. Слепнев привез американские газеты с сообщениями об их гибели.

16 марта чрезвычайная тройка постановила в первую очередь отремонтировать уэлленский АНТ-4 № 2, но фактически занялись ремонтом первой машины на льду Колючинской губы. В Ванкареме после доклада Ляпидевского начальник тройки Петров приказал доставить на собаках с мыса Северного на Колючин запасной мотор М-17 в разобранном виде. Весил он около полутонны, и это был самый тяжелый груз, который когда-либо перевозили собачьи упряжки. Куканов на У-2 отвез Ляпидевского в Уэллен за подмоторной рамой, но только 7 апреля в Ванкарем ее доставил М.Слепнев на своем "Флей-стере", далее на нартах в Колючин.

Пока Ляпидевский "работал снабженцем" и доставал запчасти, остальной экипаж занялся ремонтом. Весь их "ремонтный набор" состоял из одного домкрата, ручного зубила, паяльной лампы, двух бочек и двух двухметровых бревен. В помощь привлекли чукчей, всего было девять человек. Для разборки и съема мотора и ремонта шасси построили большую снежную гору. Мотор снимали пять дней. Свернутую "в бараний рог" вертикальную ферму шасси надо было разгибать и варить, но вместо этого на огромном камне открыли "холодную кузницу". В одной из яранг обнаружили стальную трубу диаметром -60 мм, это казалось чудом. К приезду Ляпидевского с моторамой шасси отремонтировали и занялись установкой мотора. Рабочих рук не хватало, но тут по побережью начали передвигаться санные партии спасенных челюскинцев, трое из них - В.Агапитов, Г.Дура-сов и С.Лесков - остались у самолета и превратились в ремонтников. Со следующей партией пришло сообщение о награждении всех участников эпопеи и присвоении Ляпидевскому звания Героя. К 23 апреля установили и опробовали новый мотор. Еще два дня откапывали самолет и готовили взлетную полосу. Спустя 42 дня после аварии перелетели в Уэллен.

Авария Ляпидевского нарушила все планы спасательных работ. Считавшаяся резервной группа Ушакова приплыла в Америку 28 февраля и находилась в Нью-Йорке 10 дней. Судя по всему, переговоры о закупке самолетов затянулись. Наконец, Амторг все-таки договорился с "Пан Америкэн Компани" о продаже двух "Флейстеров". До Фер-бенкса летчики добрались только в 20-х числах марта. Во время приемки машины перекрасили в красный цвет, американские надписи закрасили, написав черным цветом на крыльях "U.S.S.R." и для Маврикия Слепнева - "M.S.", а для Сигизмунда Леваневского - "S.L.". Бортмеханиками взяли американцев: Клайда Армстидта к Леваневскому и Билла Лавери - к Слепневу.

Из-за погоды Леваневский с Ушаковым только 26 марта сумели вылететь из Фербенкса, но до Нома добрались лишь 28-го. Здесь Ушакова уже ждала телеграмма обеспокоенной положением дел правительственной комиссии: немедленно вылететь с Леваневским в Ванкарем, а Слепневу до прояснения ситуации ждать в Номе.