АВЛУГА - страница 17

И Сайгак начал мстить! Весь объем военного интеллекта и всю силу тщедушного организма Сайгак положил на вычисление и ловлю нарушителей дисциплины и распорядка. В свои законные выходные он, переодевшись, фланировал по улицам города, стараясь увидеть и запомнить самовольщиков. После отбоя он без предупреждения врывался в комнаты и бытовки в надежде застать курсантов за распитием. Он проводил бесчисленные построения, отрывая курсантов от изучения аэродинамики и навигации и читая нудные нравоучения на тему перманентного курсантского грехопадения.

В итоге Сайгак достал!

Курсанты стали его бить. Бедного били в плохо освещенных переулках города, в подъездах общаг, везде, где удавалось поймать охотника и следопыта. Родилась формула-предложение: «А не ударить ли нам по сайгачьей морде?». Сразу находилось несколько свежеобиженных желающих ударить.

В один из душных июльских вечеров на полевом аэродроме двое курсантов в сумерках направились в сторону стоянок самолетов. Может они шли в караулку, может в парашютку, может что в самолете забыли, а может за водкой собрались в ближайшую деревню. Сайгак почувствовал добычу и, труся позади метрах в тридцати, начал в сумерках выслеживать нарушителей. Курсанты почувствовали погоню и замедлили шаг. Сайгак заволновался и остановился метрах в десяти от своих жертв. Курсант покрупнее ростом и погрубее голосом остановился, закурил и, обращаясь к звездам, громко сказал: «А не врезать ли нам по сайгачьей морде?!», и все так же глядя в пространство, сделал два резких шага в сторону оторопевшего Сайгака.

Бедного капитана сорвало с места, он прибежал в комнату командира отряда и, шлепая трясущимися губами о мясистый нос, начал жаловаться опешившему командиру на бандитов, алкоголиков и хамов в летной форме.

Командир терпеливо выслушал претензии, как мог успокоил капитана, а на следующий день отправил начальнику училища депешу с просьбой убрать Сайгака с аэродрома во избежание разлагающего влияния на курсантов.

 По степи, петляя среди пологих невысоких холмов, то пропадая в зарослях камыша, то разливаясь неглубокими озерцами бежит речка. Вода в ней чистая, родниковая. Там, где дно выстелено желтым песком, веселая вода играет на нем солнечными бликами. Водоросли вытягивают по течению длинные зеленые ленты. Камыш беззаботно шуршит жесткими листьями в ответ на приставания степного ветерка.

Идиллическое место. Райская красота и безмятежность. Вот, только имя у речки странное. Вроде бы казахское по звучанию. Но такое русское по смыслу, присвоенное речке в отместку неведомому негру, если не полениться и прочитать название наоборот.

 В один из знойных июльских выходных трое курсантов задумали сходить половить рыбу в протекающей неподалеку от полевого аэродрома речке. Снасть купили заранее в магазине спорттоваров. Червей копать не стали, решили рыбу удивить хлебным мякишем. В незамутненных степных речках пищи рыбе предостаточно. Тут тебе и мотыль и личинки и даже пиявки. Но, вдруг, ей мясная пища надоела и простого хлебушка хочется?

Час с небольшим пешего перехода и друзья достигли цели короткого путешествия. Красноперок, снующих среди водорослей видно в изобилии даже невооруженным глазом. Лов начался немедленно. Но начался он в основном с человеческой стороны. Рыба энтузиазма в ловле и интереса к хлебу особенно не проявляла.

– Сволочи зажравшиеся, – ворчали рыбаки.

Обиженная рыба вообще перестала обращать внимание на непрошеных визитеров.

Солнце поднялось выше и начало ощутимо припекать шеи и спины.

– Может ну ее, рыбалку, просто искупаемся да обратно пойдем?

Предложение приняли единогласно, разделись догола и залезли в прохладную прозрачную воду. Кайф! Сверху тонкий-тонкий слой теплой воды, вся толща прохладная, а у самого дна, подпитываемые родниками стелются пятна ледяной воды, будто и не июль на дворе и речка не в метр глубиной.

В конце концов, купаться тоже надоело.

– Давайте еще половим с полчасика. Если клева не будет совсем, ополоснемся и уходим, – предложил самый серьезный из рыбаков Олежка Фадин.