Австриец - страница 26

Несмотря на то, что врачи там себе говорили, я всё же слез с кровати и на все их доводы ответил с самым грозным видом, что я поползу, если надо, но в туалет я пойду сам. Туалет был на другом конце длинного коридора, но, видя как все их угрозы о том, что я только упаду и на этот раз уж точно пробью себе голову, не возымели никакого действия, они наконец махнули на меня рукой и разрешили воспользоваться их служебным, который был намного ближе к палате, хотя всё же дали мне охранника в качестве эскорта.

Он терпеливо следовал за мной вдоль стены, поддерживая меня за локоть и готовый подхватить меня, если у меня вдруг снова закружится голова. Он открыл мне дверь и, убедившись что внутри не было ничего стеклянного или острого, что бы я мог стянуть чтобы потом порезать себе вены, впустил меня внутрь. Так как это был туалет для персонала, дверь закрывалась изнутри на защелку, и военный полицейский помедлил немного, прикидывая, мог ли он мне с этим доверять.

— Я тебя оставлю одного, если пообещаешь, что не запрешься внутри и не сделаешь какую-нибудь глупость, — сказал он наконец.

Я только было открыл рот, чтобы спросить, какую я такую глупость мог сделать в моем-то жалком состоянии, но решил не испытывать судьбу и просто кивнул. Как только я закрыл дверь, не запирая её, как и обещал, я невольно улыбнулся, вспомнив другой случай, когда Аннализа и я тоже оказались в туалете при весьма необычных обстоятельствах, в сорок третьем году.

В тот день мы шли по коридору РСХА и в шутку спорили о преимуществах использования женщин-снайперов в советской армии.

— Это же совершенно нечестно с их стороны! — я объявил с наигранным возмущением. — Наши бедные солдаты, совсем одни там, ни одной женщины на сотни километров, и тут, откуда ни возьмись, наш снайпер видит их снайпера. И это молоденькая девушка, и прехорошенькая при этом, вы понимаете? Так как вы думаете, что же случится дальше?

— А вы-то сами как думаете, господин группенфюрер? — моя секретарша рассмеялась. — Их русская снайперша пристрелит нашего прямиком между глаз, пока он пялится на нее, вот что случится!

— Я об этом и говорю! Это же нечестная военная тактика! — Я не мог больше играть роль возмущенного генерала и рассмеялся вместе с ней. — Вы, женщины, всё же ужасно жестоки. Мы влюбляемся в вас, а вы нас за это вот так, хладнокровно и между глаз, и рука у вас не дрогнет.

Мы свернули за угол, направляясь в мой кабинет. Она начала что-то в шутку возражать, но я уже не слышал, что она там говорила, остановившись как вкопанный посреди коридора. Невдалеке мой адъютант Георг беседовал с человеком, встречи с которым я старался избежать всеми возможными способами, и до сих пор мне это удавалось. Я сразу же узнал его по его характерному профилю, темным волнистым волосам и только ему свойственной манерой держать руки сцепленными за спиной, руки, сейчас сжимающие толстую папку. На мое счастье, тот человек был близорук и к тому же был так погружен в беседу, что совершенно меня не заметил. Как только мой адъютант бросил взгляд в мою сторону, я быстро замахал руками, делая ему знаки, чтобы он притворился, будто меня там и не было. В ту же секунду я быстро схватил Аннализу за локоть и затащил её в ближайший туалет для персонала, на нашу удачу находившийся всего в двух шагах от нас, запер дверь изнутри, не включая свет, и шикнул в ответ на все её протесты.

— Какого черта вы делаете? — она зашипела на меня.

— Тихо! Ничего я не делаю. Просто постойте тихонько несколько минут.

Вдоль двери проходила тонкая щель, сквозь которую я мог видеть крохотную часть коридора. По правде говоря, видно почти ничего не было, но его бы я всё же заметил, когда он пойдет мимо.

— От кого мы прячемся? — Аннализа снова зашептала, в этот раз с любопытством.

— Ни от кого. — Было слишком уж унизительно признаваться своей собственной секретарше, что я прячусь по туалетам от одного из моих же подчиненных, хотя, если бы она только знала, чем этот самый подчиненный руководил, вряд ли бы она меня осудила. Я решил придумать какое-нибудь оправдание. — Просто хотел побыть с вами наедине в темном уголке.