Автобиография - страница 10

Но у меня не было уверенности. К тому же в этом случае я бы оставалась в США на рабочей визе и полностью зависела от работодателя, а я привыкла к большей свободе. И заниматься программированием для темы, которая на тот момент была мне не очень интересна, не хотелось. Хотя атмосфера в лаборатории была приятной.

Но все время, пока я была в США, меня сопровождало фоном какое-то ощущение разочарования и невероятной подавленности.

Еще одна лаборатория, в которую я думала устроиться — лаборатория оптогенетики в MIT. Там был молодой профессор, которого я первый раз увидела на конференции по трансгуманизму в Гарварде. Он мне сразу чем-то понравился: поискав информацию, я обнаружила, что в его научные интересы входит разработка новых технологий для улучшения когнитивных способностей человека. Сам он занимался оптогенетикой — новой областью исследлваний. Идея оптогенетики в том, что нейроны при помощи генной инженерии делаются восприимчивыми к воздействию света. Такой генетически модифицированный нейрон можно контролировать при помощи света, включая и выключая его, и таким способом воздействовать на мозг. То есть это инвазивный световой нейроинтерфейс.

Хоть сама концепция очень интересна, мне она показалось ерундой: что толку от включения и выключения какого-то отдельного нейрона? В мозгу миллиарды нейронов, которые к тому же взаимозаменяемы: если какие-то нейроны умирают, то другие могут взять на себя их функции. Поэтому более перспективным подходом мне казалось все-таки проращивание искусственных нейронов, которые могут воздействовать на всю систему. Как это сделать, правда, оставалось загадкой. Так что у меня появился план изучить генную нейроинженерию и попытаться решить этот вопрос.

Поэтому, вернувшись в Казахстан в сентябре 2010 года — на тот момент мне было 22 — я написала профессору Бойдену в Фейсбуке. До этого я с ним переписывалась летом, чтобы пройти неоплачиваемую стажировку в его лабе, но лаборатория была переполнена.

Эдвард неожиданно довольно позитивно ответил, что у них через несколько месяцев уходит программист и я смогу прийти в лабораторию на эту позицию.

«Что это за напасть?» подумала я «опять во мне видят не человека, а программиста»

Но потом решила, что надо все-таки использовать предоставленный шанс, и сначала согласилась. Но потом все-таки не выдержала и отказалась от предложения.

Еще одна причина, по которой я в любой лаборатории чувствовала себя не на своем месте была в том, что я нигде не хотела быть на вторых ролях. Не то, чтобы я стремилась командовать другими людьми, но я хотела сама определять процесс своего исследования. А там предлагалось участвовать в чьих-то проектах и считать главнее себя даже не профессора, а аспирантов старших курсов.

Тогда я стала посещать один российский научный форум в Интернете. У него был девиз «все дороги ведут в мир» который как бы намекал, что ученому из России надо уезжать. Действительно, форум содержал много информации по учебе и науке за рубежом.

Читая дискуссии, я увидела, что все критикуют проект Сколково, к нему была просто какая-то ненависть. Я никак не могла понять, почему, и стала спорить с участниками. Которых, надо сказать, было немного: форум имел умирающий вид. Тогда меня тоже начали ненавидеть.

На этом же форуме я решила предложить свою идею: создать журнал Открытого доступа, где российские ученые публиковали бы свои работы, а редакция сама переводила бы на английский язык, чтобы с работами российских ученых могли познакомиться и за рубежом. Тогда я уже знала про движение открытого доступа в зарубежной науке, и очень ему симпатизировала. Узнала я про него из иностранных научных блогов и новостей. Открытый доступ к информации в научных журналах перекликался с моей идеей об открытости сознания. А еще мне нравилось, что таким образом в науке строится коммунизм. Я не читала Маркса, не интересовалась политикой, но я почему-то понимала, что коммунизм — это хорошо.

Я разместила на форуме объявление о поиске ученых-волонтеров в редакцию нового журнала, однако мое объявление вызвало сильно негативную реакцию; в конце дикуссии оппоненты даже начали ругаться матом. Тогда меня шокировала агрессия и обсуждение моей личности вместо темы. Я в глазах участников форума выходила каким-то недочеловеком, создавалось ощущение, что меня просто хотят уничтожить. Участник, который перешел на мат в мой адрес, не был забанен, несмотря на мою жалобу модератору. А модератором форума был мой старый знакомый из МГУ, биолог Шишкин. Правда, один из участников написал мне, что тоже удивлен реакцией: ничего настолько страшного в моей идее он не видел.